— Тебе что, русских девок не хватает?
— Я не знаю, — ответил Леня.
— Если повторится — отправлю в Иваново, — сказал дядя и ушел с попутной толпой.
А вот к Победе Василий Панкратьевич отнесся как настоящий отец. Он решил ее выдать замуж и с глаз долой. Жребий жениха угодил в сына эпохи Андрея Червивина, в двадцать один год уже заведующего отделом спортивной работы в райкоме комсомола. И, что самое удивительное, с головой у Червивина вроде был полный порядок. Правда, выглядел сын эпохи так, что рука сама собой тянулась в карман, чтобы утереть ему нос, да еще он был косоглаз, как сто китайцев, но Василий Панкратьевич смотрел не на внешность, а в перспективу. Итак, Андрей стал появляться в богатом доме Чугуновых, водить Победу в бассейн, на корт и на заседания райкома, рассказывая повсюду, как в Африке на него напал бегемот, но после хука с левой («Вот такого!») позорно удрал в джунгли.
— Джунгли — это такие высокие кусты, — объяснял Андрей Победе.
— Вот как? — удивлялась Победа.
— Осенью мы поедем с тобой в Африку по линии молодежного туризма…
— А есть такая линия?
— Есть, есть…
— И по ней ездят?
— Ездят, ездят… Сама приедешь и увидишь, какой у меня короткий разговор с бегемотами, — обещал Андрей и тут же звонил в школу, требовал от лица райкома золотую медаль для Победы, а потом вел к себе домой и показывал по видео фильмы, в которых африканские людоеды издевались над голыми европейскими девушками, проводившими научные исследования.
— Вот они — джунгли! — млел Андрей и хватал Победу за руки, частично гася возбуждение.
«Ах, Аркадий, Аркадий, друг ситный, — думала Победа. — Я такая слабая, такая податливая всяким глупостям, а Червивин такой липкий, такой потный, а ты не идешь и не идешь, все учишь и учишь галиматью какую-то, как завещал тебе великий Ленин».
Но вот Василий Панкратьевич Чугунов пришел однажды на работу, не подумал головой и, желая развлечь коллег по партии, рассказал, как накануне праздника трудящихся домработница положила в импортную стиральную машину все его рубашки, а она — зараза иностранная — взяла да и связала рукава самым настоящим гордиевым узлом, и теперь ему не в чем ходить, ха-ха-ха! Тут же одна половина коллег побежала Чугунову за рубашками, а во второй прошел слух, что, дескать, кому по зубам развязать тот узел, тому и сидеть в кресле Чугунова.
Через неделю Победа, заглянув в ванную комнату, наткнулась на Андрея, который склонился над стиральной машиной и лобзиком пилил заскорузлый клубок чугуновских рубашек. Червивин не растерялся на месте преступления: он допилил узел и повел упирающуюся Победу к отцу за руку.
