Но ведь был еще загадочный звонок, во вторник вечером, после которого Сосновская куда-то побежала! Куда? Больше ее не видели. Кому принадлежал хриплый голос по телефону, сообщивший Сосновской, что «разбился Славка»? Значит, Нину вызвал человек, уверенный, что девушка не колеблясь кинется на помощь Ярошу. Похоже, этот человек хорошо знал об их отношениях.
Следователь вздохнул, положил снимки в конверт и принялся перечитывать показания Валиева.
1
Тенгиз Валиев родился и вырос в осетинском городе Орджоникидзе. Работал там водителем такси. Несколько лет назад, отдыхая в Гаграх, познакомился с Тамарой Сташевской, работницей Самарского кирпичного завода. У родителей Тенгиза была на примете другая невеста, о Тамаре не хотели и слышать. Сын взбунтовался, бросил работу и поехал за Тамарой в Самарск. Устроился таксистом, но вскоре его уволили «за использование машины с целью личной наживы». Эта запись в трудовой книжке закрыла перед ним двери таксопарков. О вакантном месте шофера на трикотажной фабрике в областном центре узнал случайно. Работа была весьма не по душе, да выбирать не приходилось. По крайней мере хоть близко от Самарска.
Из Орджоникидзе приходили письма: «Возвращайся домой». Поначалу отвечал: «Только вдвоем», потом: «Только втроем» — Тамара родила сына. Расписываться не торопились. Тамара относилась к этому равнодушно, а он мечтал сначала разбогатеть, чтобы стать независимым от родителей, а при случае и покрасоваться перед ними. Месячный заработок не очень благоприятствовал этим планам, но вдруг в жизни Валиева замаячили желанные перспективы.
Однажды к нему обратился завскладом Поляков:
— Тенгиз, мне предлагают колеса, а я ни бум-бум. Глянул бы.
Валиев глянул. Глянул с нескрываемой завистью.
— «Жигулята» на «пять», — сказал он. — Можете не сомневаться. Были бы у меня тугрики...
Поляков потрепал его по плечу.
— Будут. Если будешь меня слушаться.
Тенгиз слушался. Вывозил с фабрики пряжу — сначала на Хабаровскую, 118, к Валентине, дальней родственнице Полякова, позднее — в погреб на покинутом хуторе Лыськи. Поддерживал связь с экспедитором Лойко и начальником трикотажного цеха Горлачом, был знаком и с его сыном Олегом. На комбинат доставлял законно оформленную путанку, левый товар — только в Лыськи. Деньги получал от Полякова.
Случалось и страха натерпеться. Зимой фургон с краденой пряжей перевернулся по дороге в Лыськи, его отбуксировали назад, на фабрику. Поляков разыграл сцену: клял кладовщиц, которые, мол, перепутали грузы, угрожал подать заявление об увольнении. Обошлось.
