Она замолчала и искоса взглянула на Серджи.
Серджи вздохнул.
— Ну, хорошо. И в чем же причина?
— Если они продемонстрируют свое истинное богатство, джанкты нападут на извращенцев: ведь те позволяют себе так жить, потому что не покупают дженов. Ты видел выбоины на их стенах. Джанкты Найвета считают общины экономической угрозой.
— Вы говорите так, словно довольны этому, — сказал Эмстед. В его нейгере было явное удивление.
— Эта территория — обширный рынок для наших товаров, — объяснила она. — Если мы поможем решить их проблемы, через несколько лет община раскроет свои ворота и будет торговать с джанктами — которые больше не захотят быть джанктами. Тогда они готовы будут договориться с вашими людьми, Харрис.
— Надеюсь, — ответил тот. Райза снова злиннила что-то в его нейгере, но не могла определить, что он от нее скрывает. И она, и все сопровождавшие ее саймы знали, что этот человек сказал им не всю правду о том, почему оказался с ними. Но то, что он сказал, было правдой, и поэтому Райза ему верила — с определенными оговорками.
Появился Динни амбров Кеон — с шильтпроном. Обитатели Кеона недоумевая смотрели на саймский инструмент в руках джена, но Райза про себя улыбалась. Она ждала сюрприза.
Шильтпрон создан для одновременной игры пальцами и щупальцами. Динни еще малышом научился играть на звуковых струнах. Его научил Амбру, саймский музыкант, благодаря таланту которого заведение Верлы прославилось по всей территории Залива.
Амбру умер до того, как Динни установился. Он оставил мальчику свой инструмент, завещав играть, чтобы приносить людям счастье, как всегда делал сам Амбру.
Когда умирала его мать, для нее огромным утешением было слушать, как играет сын. И печаль привела его к открытию: хотя у него нет щупалец, чтобы вызывать нейгерический резонанс инструмента, он может делать это с помощью своего селинового поля.
Он начал играть, и разговоры один за другим прекратились, внимание всех захватила негромкая музыка. Другие товарищи подхватили ее нейгерический резонанс, и вскоре зал заполнился изящной мелодией на двух уровнях.
Райза заметила, как Хью незаметно вышел и почти тут же вернулся с блокнотом для рисования. Динни совсем не красив — тощий, с острыми чертами лица, со встрепанными волосами цвета соломы, падающими на лоб, но когда он сосредоточивался на музыке, то становился прекрасен. «Если Хью сумеет отразить это на бумаге, — подумала Райза, — он такой же большой художник, как Серджи».
