— Начальник, у нас неприятности.
Гидеон поднял глаза от кружки, на дне которой еще оставался эль. Талливер смотрел на него с тревогой, что само по себе потрясало. Гидеон никогда не видел Талливера таким. Казалось, он непробиваем.
— Что случилось, Талливер?
Гидеон поставил кружку на стол. Он сидел в самом дальнем углу трактира. И в самом холодном. Скамейки вокруг были пусты. Посетители сгрудились вокруг камина, горевшего в противоположном конце большого зала. Но уже тот факт, что эти люди делили с ним пространство одной комнаты, дышали с ним одним воздухом, заставлял Гидеона нервничать.
Разумеется, он знал, что скажет ему Талливер, еще до того, как последний заговорил.
— Женщины нет.
Талливер сторожил под дверью. Гидеону не пришлось спрашивать, каким образом она выбралась из номера.
— Как, черт возьми, она прошла по крыше? У нее растяжение запястья.
— Да. Но это ее не остановило.
В голосе Талливера слышалось восхищение.
— Проклятие.
Гидеон вскочил на ноги и пошел к выходу во двор.
Глупая, глупая девчонка. Неужели она не понимала, что рискует? Но самый суровый выговор он приберег для себя. Какой же он легкомысленный ублюдок. Как мог он позволить ей сбежать? Ведь он догадывался о ее планах. Хотя, если принять во внимание ее травмы, он не мог представить, что она выберется из окна второго этажа и сможет пройти по обледеневшей крыше.
— Сколько времени прошло? — сквозь зубы прорычал он.
Талливер едва поспевал за ним.
— Пожалуй, не больше минуты.
— Она может быть где угодно.
Он пригнулся под низкой перемычкой двери и вошел в длинный коридор с каменным полом.
— Проклятие, — зло повторил он.
— Кого вы проклинаете?
Из бокового коридора появился Акаш.
— Мисс Уотсон сбежала, — резко бросил Гидеон.
Акаш схватил его за руку. Гидеон мгновенно замер, и Акаш убрал руку, пробормотав извинения. Но глаз не отвел.
— Я не могу вернуть тебе то, что ты потерял. Никто не может.
Гидеон поморщился словно от удара. Любому другому за эти слова Гидеон разбил бы челюсть.
— Думаешь, я об этом не знаю? — произнес он сквозь зубы.
— Тогда пусть она идет своей дорогой.
Он был многим обязан этому человеку. Здоровьем. Рассудком. Самой жизнью. Но сейчас у него не было времени объяснять ему то, что он сам с трудом понимал.
— Если я помогу ей, то тем самым отчасти очищу свою душу.
— Она незнакомка.
— Она в беде. Мы должны ее найти.
Несколько секунд Акаш пристально смотрел на него. Потом кивнул.
— У нее есть тетя в городе?
— Ложь. Она бежит от кого-то или чего-то. Сдается мне, она собирается испытать судьбу на улице.
