В комнате, куда втолкнули Роберта и Томми, мебель полностью отсутствовала, так же как отсутствовала и малейшая возможность для побега, потому что вслед за ними туда вошли двое солдат с устрашающими палаческими мечами и, скрестив руки на груди, замерли у дверей, свирепо таращась на пленных.
— Мистер Баррингтон, мы умрем? — спросил Томми. Голос его дрожал.
— Думаю, да, Томми, — ответил Роберт, — и ты должен приготовиться, собраться с духом, помни, что ты христианин.
Глотая слезы, Томми смотрел на мечи. — Мне очень хочется пить, мистер Баррингтон. Как вы думаете, они дадут нам воды?
— А мы попросим, — сказал Роберт.
С трудом верилось, что время еще не перевалило за полдень — столько всего произошло после их бесшабашной попытки прорвать заслон; перед мысленным взором все еще стояла палуба с катящимися по ней головами — головами его товарищей. Впрочем, не так ли вскоре покатится и его собственная голова? Если только Чжэн И Сао не уготовит им нечто более ужасное. А у него было печальное предчувствие, что именно так она и сделает. Но ему тоже хотелось жить, не меньше, чем мальчику.
— Воды, — сказал он. — Нам нужна вода.
В ответ стражники презрительно скривили губы.
Одна за другой нескончаемо долго тянулись минуты, и с каждой из них жажда становилась все сильнее. Томми снова заплакал, крупные слезы покатились по его щекам. Роберт перестал ощущать связанные за спиной руки, и он начал подумывать о том, как бы ему встать и броситься на охранников — это, по крайней мере, сулило скорый конец. Но додумать мысль о самоубийстве ему не дали — дверь вдруг распахнулась и в комнату в сопровождении евнухов вошла Сао. Он вздохнул с облегчением, увидев, что она без меча. Сао встала над дрожащим от страха Томми и сказала стражам:
— Можете с ним позабавиться. Только не повредите ему ничего. Потом я скажу, что с ним делать. — Она повернулась к Роберту. — Возьмите этого.
Баррингтона схватили за плечи, проволокли по череде коридоров и втолкнули в просторную комнату с высоким потолком, в которой он увидел низкий столик со стоящими на нем блюдами; вокруг него были разложены подушки для сидения. Сао вошла следом за Робертом, села и жестом предложила ему занять место напротив. Один из евнухов разрезал веревку на запястьях пленника и присоединился к остальным сопровождающим, которые почтительной кучкой застыли в дальнем конце комнаты. Роберт растер руки и, когда кровь снова прилила к пальцам, поморщился от боли.
