— Ешь, — велела Сао. — Ты же проголодался?
Живот сводило от голода, и Роберт не смог удержаться от глотка рисового вина. И от вопроса:
— Что со мной будет?
— Хошэневский холуй, — последовал презрительный ответ.
— Мне были нужны деньги, — сказал Роберт. — Среди своих я считаюсь бедняком. Я искал богатства. Разве это заслуживает презрения? Я не лез в китайскую политику.
— А я?
— Мой господин велел мне оставить тебя. Ты же была там.
Сао изящно подхватила палочками крохотный кусочек мяса и отправила в рот.
— Ты принес мне много несчастий.
— Я знаю. Ван Луцин рассказывал.
— Ван Луцин. — Она хмыкнула. — Его голова слетит с плеч одновременно с головой его господина. Но он потеряет не только голову. Из-за него меня высекли. Ты знаешь, что это такое?
Роберт содрогнулся — не столько от того, что представил это изящное создание распростертым на земле в ожидании палочных ударов, нагим, в окружении толпы, сколько от мысли, что ему по-прежнему грозит опасность.
— Я видел, как это происходит.
— Не должна ли теперь я отвесить тебе сотню ударов?
Роберт взглянул ей в глаза.
— Это в твоей власти.
Ноздри Сао раздулись.
— Потом он выбросил меня на улицу. Я вынуждена была торговать своим телом — чтобы выжить.
— А ты не думаешь, что я мечтал о тебе каждую ночь?
— А ты знаешь, о чем мечтала я? — спросила она. — Я мечтала увидеть тебя перед собой — связанного, без одежды. Вот о чем я мечтала, когда приходилось терпеть все эти унижения, каким только можно подвергнуть женщину. — Она улыбнулась, но это была отнюдь не любезная улыбка. — И разве мне не повезло? Хотя бы часть моей мечты теперь сбылась.
— Но тебе повезло не только в этом, — сказал Роберт. — Я вижу, ты знаменита и у тебя есть власть.
— Разве я не самая красивая из женщин, которых ты когда-либо встречал, Баррингтон?
— Вне всякого сомнения.
— Другие тоже так считают. Чжэн И увидел меня и купил, и я ему так понравилась, что он сделал меня своей женой. Он настоящий мужчина, а ты — жалкое ничтожество.
— И с его помощью ты хочешь отомстить всему Китаю. — Во что бы то ни стало он должен заставить ее продолжить разговор, страшно представить, что произойдет, когда она замолчит.
— Всем маньчжурам, — поправила Сао, — и тем, кто их поддерживает. Белые Лотосы несут Китаю спасение. Ты съел уже достаточно.
Прежде чем он успел пошевелиться, евнухи схватили его за руки.
— Я мечтаю услышать, как та будешь кричать, когда я отсеку твое мужское достоинство, — сказала Сао.
