— Представьте только, — уговаривал его Роберт, — вы доберетесь туда, куда не проходил пока ни один европейский корабль.
Еще меньше радости это известие принесло команде, особенно огорошенной тем, что большую часть пути предстояло преодолеть на буксире. Не так уж часто приходилось им это делать. С быстрым течением. Янцзы было бесполезно даже и пытаться бороться силой мускулов; Юнь посоветовал на первых порах следовать примеру многочисленных китайских речных судов — заякориться, где течение потише, и подождать морского прилива, который должен был повернуть реку вспять на протяжении нескольких миль.
Пока же они находились под прикрытием береговых укреплений — морской дамбы, которая защищала широкую равнину, простиравшуюся, видимо, на сотни миль в обе стороны; река за столетия так глубоко прорезала землю, что с палубы «Альцесты» англичане могли видеть одни лишь насыпи. Но они не помешали им заметить южный приток реки. Он назывался Ванпу, и именно на этой небольшой реке, в нескольких милях выше по течению, как оказалось, находится Шанхай; издали виднелись крыши его пагод.
На другой день прилив повернул течение вспять, они спустили шлюпки и потащили бригантину на буксире вверх по реке. Жаркая выдалась работенка, тем более что очутившиеся в окружении идущих на веслах сампанов и джонок английские моряки ни в какую не хотели уступать каким-то там желтокожим молокососам. Но вот после полудня потянул бриз с моря, «Альцеста» взяла на борт свои шлюпки и помчалась вперед, оставляя позади сампаны, зато джонки не отставали, а некоторые из них даже и обгоняли «Альцесту». К ночи, когда бригантина стала на якорь, Петерсен пришел в хорошее расположение духа.
— Не ожидал, что на этой реке будет так просто работать, — признался он.
— Главное — иметь терпение, — ответил Юнь.
Терпение не относилось к сильным качествам Джошуа Петерсена, и скоро его хорошее настроение испарилось: воцарилось полное безветрие, и «Альцеста», находясь уже вне досягаемости прилива, вынуждена была целыми днями простаивать на якоре, в то время как сампаны и джонки обгоняли ее и уходили вперед.
То же повторялось и в последующие недели. При восточном ветре бригантина быстро продвигалась вперед, но стоило ветру стихнуть или смениться на западный, как она вставала на якорь. По мере удаления от моря все более важное значение, к удивлению моряков, приобретала погода. На море с его простором корабли, а особенно способная идти против ветра бригантина, всегда имели возможность хоть как-то двигаться вперед. Вместе с тем представление английских матросов о том, что на море непогода гораздо страшнее, чем на суше, было быстро опрокинуто. Здесь, в центре огромного массива земли, совершенно неожиданно возникали и проносились над равниной ужасающие ветры, заставая команду врасплох, они не раз загоняли корабль на мель, прежде чем успевали бросить якорь, и приходилось изрядно попотеть, чтобы после бури стянуть судно на чистую воду при помощи стоп-анкеров — малых якорей. И даже тогда, когда бригантину наконец просто закрепляли на якоре, ветер все еще продолжал таскать ее из стороны в сторону.
