– Немного понятней. Я буду думать об этом еще. А скажите… Где этот мир размещен?..
– Не было времени сей вопрос тщательно обсудить, но мы полагаем где-то в созвездии Ориона. Иногда видно крупную красную звезду, она похожа на Бетельгейзе… Здесь она крупная, словно ягода клюквы…
Андрей задумался, наконец задал вопрос, ответ на который его пугал более всего.
– Инопланетяне ведь не с этой планеты?..
– Думаю, что нет. – успокоил профессор. – Мы не видали ничего похожего на погибших пришельцев. Ни животных, ни летающих кораблей. На сей планете есть жизнь, но не разум…
– А вот была у нас такая история, – повествовал Попов, убивая очередного комара. – Под Мукденом тогда дрались. Значит, в капонире два пулемета стояло – к ним по два человека обслуги. Четыре стало быть вообще. Одного убило. Ну и рядом окопы – там почти всех выбило. И, значит, японцы прут… Погутарили стрелки, решили – пора ноги делать, а то япошки на штыки подымут. Ну и двое рванули. А третий высунулся… Да ну его нахер, думает: холодно, пули японские свистят… Испугался, значит, ползти под пулями. Ну и пока помощь подошла, он из двух пулеметов отстреливался по очереди. Потом посчитали – сто с лишним япошек накрошил. Короче, его полковник в уста расцеловал, к солдатскому Георгию представил… Ну а тех, кто бежал, думали судить да расстрелять. Но плюнули – имели основания бежать… Так это я к чему: вот такая разная смелость бывает и трусость разная…
Эту историю Грабе уже слышал и не раз. Но не вмешивался, полагая, что сейчас Попов вещает для проводника.
Пахом же слушал рассказ в пол-уха. Было совсем не до того. До лагеря было совсем ничего – с день пути. Почти все места уже были пройдены, кроме единого, самого страшного – Багуновой или Ульяновой пади.
Не любил это место Пахом, но так получалось, что уже второй раз за прошедший месяц ее надобно было пройти. На своих картах ее отметил Попов – демиург от динамита.
Падь сия была не то что местом безлюдным – зверье ее обходила стороной, птица не вила тут гнезда, не пела свои песни. Да что там – даже деревья здесь росли какие-то странные.
Порой попадались скелеты животных, которые сюда заходили по глупости свой да так и оставались.
Падь именовалась Ульяновой по имени первого человека, который пошел сюда по какой-то надобности да помер. Помер от яда, которым здесь пропитан был даже воздух. На местном наречии яд именовался «багуном», за сим у пади образовалось сразу два названия
