Под ногой хрустнула ветка. В лесной тишине звук прозвучал подобно ружейному выстрелу. Вспорхнула птица, поисковая партия остановилась.
Попов обвел взглядом лес, пробормотал:
– Эх, хочу праздника. Выберусь, так закачусь куда-то, устрою праздник души. Чтоб с цыганами, с медведями…
– Цыган не обещаю, а вот медведя… Пахома попросите, он вам хоть дюжину приведет, – ответил Андрей и тут же прикусил язык.
– Эх, Андрей Михайлович! Господин подпоручик! Вас ли я слышу! Откуда вы таких слов да норова набрались… Впрочем, чему я удивляюсь. Аркадий Петрович во всей красе…
Попов покачал головой, пошел вперед…
***
Беглецы в это время по сибирским меркам совсем рядом – в верстах пятнадцати.
Они остановились на отдых у реки.
Костер разводить не стали – поели вчерашних запасов, не то чтоб досыта, но и голодным себя Павел не чувствовал. Он лежал на папоротниках, смотрел в небо, на облака, проплывающие в колодце со стенами из стволов деревьев.
Он погладил свою бороду. В побеге она росла быстрее – вероятно, организм реагировал на холодный воздух, пытался защититься.
– Куда кто, когда выберемся? – спросил Пашка.
– Если выберемся, – поправил поляк.
– Тьфу на тебя, – ругнулся Ульды. – Я-то домой, кое с кем поквитаюсь… А потом… Эх, да загуляю! Вся Россия чтоб помнила и дрожала!
– Я тоже домой… Только мне свои помочь должны, – помечтал Пашка.
– Ну и дураки. Оба. Бежать надобно подальше. В Америку, в Австралию. Хоть куда. И сидеть там ниже воды, тише травы. Нас искать будут…
Пашка задумался, замолчал. Ульды махнул на поляка рукой.
Бык молчал.
Из сапога вытащил давно надоевший гвоздь и поэтому поводу был вполне счастлив.
И вдруг над поляной пронесся вздох, будто кто-то скорбел над арестантскими судьбами. Павлу даже показалось, что он почувствовал на щеке дыхание скорбящего.
Он повернул голову – рядом с ним, шагах в трех стоял тигр.
Тайга мгновенно потеряла очарование.
Тигр подошел незаметно: не хрустнула ветка под его лапой, даже будто трава не зашелестела. Стояло безветрие, и Пашка заметил, что от животного нет никакого запаха.
Вероятно, тигр мог убить кого-то, прежде чем его заметили.
Но не захотел – в одном прыжке от жертв расслабился.
По мнению тигра арестанты были недопустимо хорошей добычей: слишком медлительные, слишком большие. Слишком теплые, со вкусным, сладким мясом, яркой кровью…
И убить их просто так, без шансов тигру было просто неинтересно. Ведь его сородич, кот домашний тоже долго играет с полузадушенной мышью, прежде чем съест ее.
