Вслух же сказал:
– Вероятно, у вас имеется свое понимание положения? И что нам надлежит сделать?..
Из портфеля Инокентьев вынул заранее подготовленную записку.
– Вот. Действовать надобно спешно и без сомнений. Не хватает только вашей подписи.
Петр Аркадьевич пробежал глазами по списку.
– Положим, приговоренных к смерти я вам дам. Их нынче много. Вам политиков или уголовников?
– Право-слово, все равно.
– Значит, всех подряд. Солдат, две сотни… Их вы потом тоже собираетесь?..
– Ни в коем разе. Прожект растянется, вероятно, на многие года. Возможно на десятилетия. Будет нужна постоянная охрана.
– И постоянная рабочая сила?..
– Не в таких количествах. Далее нам нужнее будут ученые, хорошие механики…
Столыпин кивнул, перевернул лист на другую сторону. Удивленно вскинул бровь, пригладил бородку.
– «Скобелев»?.. Не много ли просите?..
– Разве много? Вот уж не заметил. Рядом с выгодами, которые нам сулят – просьба небольшая. Да я и не навсегда прошу. Туда людей отвезти, обратно…
– Ученые?..
– Ах, это я целиком и полностью на себя беру. С нашим Бюро многие ученые сотрудничать не гнушаются. Есть верные, надежные люди. Они не откажут…
Тут Столыпин сдался.
Стал подписывать бумаги одну за другой.
– Только отчитываться будете лично передо мной!.. Я ясно говорю?..
– Само собой – ясно.
***
После того, как катер ушел от борта яхты, Столыпин ударил по звонку, вызывая секретаря. Тот возник на пороге кабинета-каюты.
– Вы записали, что у меня был генерал-майор Инокентьев?
– Да, конечно…
– Вычеркните его.
– Простите?..
– Вас никак укачало?.. Что я непонятного такого сказал. Не принимал я сегодня генералов. Не было тут никого. Так понятней?..
Секретарь кивнул и бесшумно исчез: не было – так не было.
Чего говорить о том, чего не было?
– …Конечно, – говорил секретарь английского парламента. – Скажем, вот сидит бывший министр. У него в прихожей стоит зонтик и топор. Когда идет дождь – он берет зонт, а когда туман – топор. Но об этом все в округе знают и в подобную погоду сидят дома. Из-за этого министр возвращается домой промокшим и злым…
Говорил это по-русски, поскольку английского, вероятно, не знал. Да и секретарем он стал совсем ненадолго: пока горел огонь в театральных лампах.
…Вечером Грабе пригласили в театр.
Аркадий Петрович пошел туда скорей от тотального безделья. Он выспался в поезде, затем здесь, в тиши таежного городка. Требовалось теперь хоть как-то убить время.
Пьесу играли совсем рядом, в зале, что примыкал к зданию городской думы – помещению неотапливаемому, хорошо проветриваемому сотней сквозняков. Иными словами – в сарае с расставленными стульями.
