Штабс-капитан принялся читать газету, подпоручик разложил тетради, принялся в них что-то писать.
Когда их чаепитие подходило к концу, открылась дверь и в салон вошел флотский капитан. Вид у него был неважный, словно всю ночь он штормовал в открытом море.
Поезд как раз входил на станцию, и вагон зашатало на стрелках.
Капитан не смог удержаться на ногах и упал на место рядом с Грабе.
– Доброе утро, господа… А…
Из кармана кафтана Грабе достал брегет, отщелкнул крышку, сообщил:
– Четверть девятого, – и, подумав, добавил. – …утра.
– Спасибо, – ответил Сабуров. – Вы уж простите мое состояние. Я вчера… Простите, сегодня… Лег около двух… А эти две – дамочки резвые.
И сам захихикал, довольный своей шуткой.
Данилин скосил взгляд на Грабе. Тот невозмутимо вернул часы на место, взял еще одно печенье и продолжил чтение. Подпоручик снова углубился в свои записи.
Сабуров пожал плечами, его смех прекратился.
– А вы чем заняты, молодой человек? – спросил капитан. – Что это вы пишите?
Снова Данилин посмотрел на Грабе. Тот едва заметно кивнул.
– Привожу в порядок русско-чукотский разговорник… – пояснил парень. – Полезнейшая вещь!
– Если половина того, что рассказывал ваш спутник – правда, то весь разговорник должен состоять из одной фразы: «Стоять, руки вверх, иначе стреляю без предупреждения».
Данилин отвлекся, глядя в окно. За стеклом тянулся бесконечный лес. Сабуров подумал, что ведь по сути подпоручик – совершенный мальчишка.
– Снился мне сон, – заговорил Данилин. – Будто лечу я по воздуху на каком-то шифоньере…
– Значит, растете еще… – ответил Сабуров. – Пока человек летает во сне – он растет.
– Да мне этот сон часто снится, – признался Андрей.
– На шифоньере? – переспросил Грабе. – Летали? Уже не в первый раз?.. Это, может, потому что у вас с воображением туго. Мозг ничего нового придумать не может, вот и крутит старые сны.
Сабуров кратко хохотнул.
– И что же делать теперь? С воображением? С мозгом?.. Я безнадежен?..
– Отнюдь… Я думаю, что мозг сродни мускулам…
– Святая правда, – подтвердил Сабуров. – Знал я одного человека, который задался свергнуть с шахматного трона Ласкера… И чтоб этого добиться, каждый день практиковался в этой игре. Чемпионом мира он так и не стал, но для нашего флотского экипажа играл весьма прилично.
Поезд замедлял ход. Лес за окном сменился сперва домишкам, затем домами. Поезд задрожал на стрелках, замелькали пакгаузы.
– А что за станция такая? – капитан взглянул в окно, прочел какую-то вывеску. – «Туалет». Чего? А, не то. Вот оно… Тайшет… Народу на платформе тьма… Ищут кого-то что ли?.. Знаете, я отчего-то даже не сомневаюсь, что это за вами…
