Мне, тогда подростку, трагедия врезалась в память как раз из-за чувства недоумения: такая дикость в наше-то время?! А оно не везде было нашим, опять же вспомним Мериме и Дрюона, «если вам нужен XV век»… Мохаммед, если б он был султан, непременно бы сам устранил проблему физически. Отчего б ему не верить, что на такое способны другие?
Но вместе с тем аль-Файед мастерски играет на скрипке «общечеловечности»: Диана — «народная» принцесса, следовательно, широкие массы должны поддерживать тему ее «борьбы за простое человеческое счастье». При этом, уж кстати, и дальше набивать карман скорбящего отца. Вопреки всем правилам приличия, аль-Файед возвел несколько лет назад бронзовый памятник сыну и Диане прямо в «Хэрродсе» — пара танцует на фоне волн и альбатросов: апофеоз дурного вкуса. Для торговли, надо думать, оно и хорошо.
Но суть все же не в торговле. Был брошен еще один пробный шар: а как далеко можно зайти в отрицании традиционных британских ценностей? Оказалось — довольно далеко. Можно оскорбить королеву. Ни в одном из континентальных королевств не могло бы случиться ничего подобного.
Произойдет ли исламизация всей Европы — вопрос спорный. Что же касается Великобритании, ее исламизация — причем в самом радикальном и экстремистском варианте — уже произошла. Дело осталось лишь за незначительными формальностями.
«Частичного» шариата не бывает
Если Магомет не идет к закону, закон идет к Магомету. Архиепископ Кентерберийский Роуэн Уильямс сделал заявление, судьбоносный смысл которого трудно осознать в полной мере всем ныне живущим, в том числе и автору настоящих строк: глава англиканской церкви предложил «частично» ввести в Великобритании шариат.
Посмотрим на обе стороны этой событийной медали. На аверсе у нас то обстоятельство, что закон в Англии с глубины времен был второй религией. Ну в какой еще стране в начале далекого XIII века подданные загоняли плохого короля на речной островок, чтоб заставить подписать свод хороших законов — Великую хартию? В какой еще стране в середине того же столетия человек погибал на поле брани, как Симон де Монфор, граф Лестер — только ради того, чтобы в закон о налогообложении были внесены кое-какие поправки? Абсолютное, непрошибаемое убеждение в превосходстве собственного общественного устройства над всеми иными сделало из маленькой страны великую державу, «над которой никогда не заходило солнце». Британцы никогда не уставали теснить других, но теперь готовы потесниться даже не на спорных территориях, а в своем собственном доме, том самом, что был их крепостью. Это говорит о полном разрушении того, что называется сегодня модным словцом «идентичность». Следует ли радоваться этому нам, кому в исторической ретроспективе идентичные британцы насолили крепко и основательно? К сему интересному вопросу мы еще вернемся.
