— Мне хорошо в рабстве! — крикнула я Хсейору, — Уходи, ведь мой хозяин убьет тебя, или Лис-Охотник убьет нас обоих.
Хсейор спрыгнул с ветки и ушел… но не навеки, а только до утра. Как только хозяин ушел любоваться на свое стадо, хитрый Хсейор попросил у хозяйки разрешения поговорить со мной. Они с госпожой Медвежьей Лапой были из одной деревенской общины, и хозяйка дала согласие. Но лишь на один единственный раз. Я рассказала Хсейору о странных словах, оставшихся мне от отца:
Is fecit cui prodest
Хсейор сказал, что может быть это волшебное заклятье. Но мы много раз повторили его, и ничего не произошло. Вместо чуда явилась хозяйка и велела Хсейору уходить, пока хозяин не вернулся.
Быстрая Птица пришел злой, как голодный хорек, и обругал всех своих коров, овец и свиней. Мол он избранник Судьбы, во всем ему удача, а тоскливо ему.
Мы с хозяйкой не удивились его гневу. Давно уже надоело ему любоваться на свое добро и считать зерно в своем амбаре. Он все чаще глядел на север, туда, где за изгородью темнел еловый лес, а за острыми верхушками елей скрывали небо туманные вершины гор. Близок был вольный дикий край, и вечерами, у очага, хозяин вздыхал, гладил лук моего отца и вспоминал, как охотился на оленей в былые дни.
Но хозяйка, женщина степенная, не могла уразуметь, что за удовольствие по лесу одежду рвать. И если он будет за оленями бегать — кто тогда будет добро стеречь? Долго они спорили, и наконец она посоветовала ему лучше устроить праздник для всей деревни — и веселье и почет! Устроил он веселье, да не для меня. Я стояла у забора, а ближе подойти боялась. Хозяин запретил. Да гости и сами на меня не смотрели, других девушек обнимали они. Я думала, что не зря колдунья при рождении дала мне имя Лягушка. У лягушек нет любимых, у лягушек никогда не родится детей. Новые лягушки родятся не от матерей, а из болотной воды. Никто и никогда не видел лягушку с семьей. За оленихами идут оленята, в берлогах медведиц возятся мохнатые медвежата и на солнечных лесных полянах лисы играют с лисятами. Только лягушки скачут одни одинешеньки вечерами по мокрой траве. Зимой они замерзают, а по весне оттаивают. Видно даже Смерти они не нужны, а уж она-то берет все живое без разбору!
И вдруг я увидела Хсейора. Я не решалась его позвать. Но он сам подошел ко мне и сказал:
— Ифри, у меня для тебя лучший из даров. Я узнал, что значат последние слова твоего отца: is fecit cui prodest. Мы ходили с моим отцом к торговым перекресткам и расспрашивали торговцев из всех земель. Один был из владений Рима, и он сказал мне, что эти слова означают: "сделал тот, кому выгодно". Чтобы найти виновного в преступлении, люди его страны определяют, кто получил выгоду от этого преступления. Потом римлянин спросил меня, где я слышал эти слова. Я рассказал о тебе. Иноземец будто испугался. Потом посоветовал мне не подходить к тебе, если я не хочу, чтобы Лис-Охотник задушил меня во сне.
