Вдоль стены коридора тянулся ряд жёстких стульев. Лиза села и стала натягивать бахилы. Ма плюхнулась рядом. Некоторое время Лиза слушала её смешное, родное пыхтение. Она знала, что её утешают, и не могло быть утешения лучше…
Из-за угла показался папа Петя. Он вёл с собой маленькую исплаканную женщину, бесцветную от горя. Лиза на мгновение подняла взгляд. Женщину звали мама Ксюша. Окунувшись в её сознание, Лиза так обрадовалась, что даже не заплакала вместе с ней. Мама Ксюша тоже оказалась хорошей. Хорошие, настоящие папа и мама! Их мальчик никогда, никогда не стал бы медиумом. Прежде чем случилась беда, они были счастливой семьёй, и значит, оставалась всего пара часов работы Лизы и Ма до того, как они снова станут счастливыми.
Лиза улыбнулась.
— Здрасте, — сказала Ма. — Пётр Палыч, вы представьте меня, что ли.
— Это Марта Андреевна, — с готовностью сказал тот и шепнул жене: — Ксюх, ну что ты. Не плачь. Вот человек же…
— А это Лиза, — продолжала Ма жизнерадостно, словно не видела слёз. — Медиум-медсестра. Лучший специалист! Мы сейчас пойдём, посмотрим, Лиза поработает. Вы сядьте, сядьте. Вы ей расскажите, что случилось.
Лиза так смутилась, что онемела, но мама Ксюша не заметила её замешательства. Она послушно села рядом с ней на жёсткий стул и заговорила прерывистым полушёпотом:
— Лиза, Лиза, вы… Это я виновата. Я не уследила. Я. Саша играл, так весело играл, — она снова заплакала, без слёз, и Лиза отстранилась невольно: чужая боль вкручивалась в грудь, точно штопор.
— На балконе, — монотонно продолжала мама Ксюша. — Я не уследила… Саша играл в лётчика. Он летал. И упал. И летел…
Она замолкла и сгорбилась. Остальное Лиза прочитала в мыслях.
Каким-то чудом упавший с балкона мальчик действительно пролетел несколько метров в сторону — отнесло ли ветром, спланировал ли на курточке, или неведомое провидение опустило маленького лётчика на мягкую землю клумбы… Но он переломал кости, а главное — ударился лбом о камень. Скорая приехала быстро, врачи сделали всё, что могли, но он так и не пришёл в себя.
Появился Константин Владимирович, и Ма встала.
— Лиза, — сказала она, — пойдём.
В отделении было очень тихо и белым-бело. Пахло грустно и странно. Высоко над постелями молчали серые мониторы. Лиза шла как по ниточке, боясь нечаянно прикоснуться к чему-нибудь и впитать отгоревшее уже страдание. Ма снова взяла её за руку. От руки исходили тепло и покой, и Лиза крепко сжала пальцы Ма с финифтяными перстеньками. «Ш-ш-ш, — прошептала Ма, — всё будет хорошо». Константин Владимирович подвёл их к кровати, в которой Лиза не сразу разглядела мальчика. Худенький, малорослый для своих семи лет, он был белее, чем простынь.
