– Кто такая Арина Родионовна? – поинтересовался я у бабки, после того как она закончила впихивать в узбека свое зелье и даже протерла ему губы влажным полотенцем. В первый раз за все время мой вопрос не вызвал у нее ни улыбки, ни прочих признаков расположения. Она как-то сразу погрустнела и, кажется, даже еще больше состарилась.
– Я это! – покаянным голосом призналась старуха и стала ходить по избушке, подбирая в разных углах и бросая на застеленный скатертью стол всякие вещи – гребень, зеркальце, шерстные носки, шкатулку с нитками и иголками.
– Что вы делаете? – удивился я.
– А что, сам не видишь? – печально отозвалась бабка. – Узелок собираю. Не бойся надолго не задержу. Сейчас еще пару вещичек найду, и в путь.
– Спасибо, конечно, – поспешил поблагодарить я старуху. – Только зачем мне все это? Да и куда идти я пока не очень представляю…
– Издеваешься?! – резко повернулась ко мне бабка, и в глазах ее вспыхнуло что-то недоброе, отчего я как-то сразу вспомнил, что в прочитанных мной когда-то сказках она не только Ивану помогала, но еще и в ступе летала, а и даже каких-то детишек в печи едва не зажарила.
– Да нет! Что вы?! – искренне опроверг я старухино предположение и попытался прикинуть на глаз расстояние до двери, чтобы в случае чего метнуться наружу.
– Чего-то я не пойму, – начала старуха. – Ты что же не собираешься меня властям сдавать?
– А надо?
– Что значит «надо»?! Я же тебя обманула! Не Пятая я Яга, а Третья, а попросту говоря, Арина Родионовна. Только тут до меня дошло на что именно так напирает моя древняя спасительница.
– Слушайте, – попытался я сберечь хоть какие-то привычные представления о реальности. – Только не надо убеждать меня, что вы та самая няня Александра Сергеевича Пушкина.
– Ладно не буду, – пожав плечами согласилась бабка, чем, признаться, отчасти меня успокоила. – Только один вопрос…
– Какой? – снова насторожился я.
– А чем тебе, собственно, не угодил мой воспитанник? – сурово спросила Яга, и я снова потерял сознание.
Есть такая примета – плохо прийти в себя с кляпом во рту, под вечер, в незнакомом лесу, привязанным к дереву. Никогда не думал, что мне придется убедиться в ее правоте. И тем не менее, открыв глаза, я понял, что ситуация была именно такова. Моя спина была плотно прижата к мощному шершавому стволу, и не падал я, только потому что был крепко-накрепко прикручен к нему сплетенными в толстый жгут ветвями какого-то кустарника. Напротив меня на расстоянии примерно пяти метров также изображая кариатиду подпирающую дерево, был привязан Хан. А между нами около высоченной хвойной пирамиды муравейника деловито копошился зеленый косматый медведь. Чем он занимался мне было непонятно, но ничего хорошего я от него почему-то не ждал. И оказался прав. Когда косолапый чуть-чуть повернулся, я с ужасом увидел, что он льет на землю мед, прокладывая ароматную янтарную дорожку от муравейника не куда-нибудь, а прямиком в мою сторону. Поняв, какая меня в ближайшем времени ждет сладкая жизнь, я начал как мог извиваться и дергаться, пытаясь вырваться на свободу, чем неосторожно привлек внимание зверя.
