Зоя наклонилась и поцеловала отца в блестящую лысину.
— Папочка, ты умница, — повеселевшим тоном проговорила она. — Тебя и студенты очень уважают и… боятся. Курсистки же говорят, что ты похож на Пастера, только тебе надо бачки отпустить.
IV
К профессору Зайцеву приехала его старшая, от первого брака дочь, Елена Леонидовна. Крупная, добродетельного вида дама, носящая закрытые кофточки и золотой медальон на пышной груди. Сама докторша и жена врача партийца, занимающего должность заведывающего райздравотдела.
По случаю ее приезда у Зайцевых был сервирован семейный чай на веранде. Леонид Петрович задержался на приеме и пришел, когда сестры успели уже основательно поссориться и сидели за столом надувшись, друг против друга. Профессор взглянул на раскрасневшуюся Зою и подумал, что она у него большая забияка, потом перевел взгляд на Елену Леонидовну и удивился, что и эта особа как будто тоже его дочь. Не показывая вида, что он заметил что-то неладное, веселым тоном попросил у Анны Ивановны (родственницы, ведущей хозяйство):
— Налейте-ка и мне чайку покрепче, — ив ожидании чая, потирая руки, пошутил:
— Итак, гражданочки, за столом сидело два с половиной врача!
Елена Леонидовна поспешила с отцом не согласиться:
— Не два с половиной, а всего два с четвертушкой, — презрительно проговорила она.
Зоя вспыхнула и, слегка шепелявя от волнения, бросилась в атаку:
— Если я, если я четвертушка, — запальчиво сказала она, — то ты всего лишь три четвертушки, а папа, как профессор, полтора врача и выходит опять же два с половиной!
— Зоинька. что за математическая медицина! — позвал Леонид Петрович.
<…> что-ж она на самом деле! — со слезами в <…> проговорила Зоя.
Леонид Петрович постарался перевести разговор на другую тему:
<…>, что у вас в районе слышно? <…>, что в районе все исключительно хорошо <…>:
<…> Владимир завоевал в короткое время большую популярность (среди кого? — подумал профессор), <…> снять несколько врачей, совершенно <…> к новым условиям.
<…> нас без Владимира профессора Сергеенко <…> — не удержался сообщить Зайцев. — И самое <…>, что бедный старик вынужден был взять <…>, что он чуть ли не шпион.
<…> знаете, Леонид Петрович, — поджав губы и <…> преданностью к власти, проговорила Елена <…> — Не может быть, чтобы он был вполне <…> я не допускаю. Слишком серьезно обвинение, чтобы могла быть допущена судебная ошибка!
<…>, да конечно, — согласился профессор. — Судебной ошибки нет, посколько нет и суда.
