ружья ствол, не меняет того факта, что парнишка, работающий на побегушках у ученого и желающий когда-нибудь пойти по его стопам -максимум семи лет отроду.
Он пожал плечами вслед удаляющемуся вагону. Еще одна тема, о которой он предпочитал не задумываться. Тем не менее, он заметил расстояние, которое отделяло простых людей от солдат. Как бы он ни старался, он не мог не прийти к выводу, высказанному Сарой ранее: жившие здесь колонисты вовсе не радовались изменениям в их жизни. Совсем не радовались.
И уж тем более – тому, что мы ровняем с землей их город, чтобы на его месте выстроить этого монстра.
Андрей пошел дальше, размеренно переставляя ноги. Небольшие ховеры и солидных размеров грузовые машины все чаще попадались навстречу – город оживал. На горизонте появилось солнце, прогоняя ночную тьму и купая город в ярком, лишенном иллюзий свете.
Добравшись до центральной площади, он немного притормозил рядом с пересечением нескольких, больших и маленьких, улиц. Всего их было четыре – одна из них та, по которой он пришел. Первый луч огромного пятилучевого перекрестка, строящегося здесь. Или шестилу-чевого? Андрей никак не мог вспомнить. Он знал даже, почему: когда бы Никки ни заговаривал о своем видении нового, совершенного города – он всегда обрывался на полуслове.
Вторая великолепная улица поворачивала под идеально прямым углом и продолжалась по направлению к лежащему примерно в двадцати пяти километрах почти полностью построенному новому космопорту. Эта часть монорельсовой дороги была уже завершена. Две другие, не такие широкие, разбегались под тупыми углами к другим лучам и формировали пятисто-роннюю границу центрального района.
Десять километров в длину. Десять километров, Никки. Десять километров! Андрей грустно кивнул. Но ты бы свободно сделал из них двадцать или пятьдесят, имей мы на это средства. Но это превышает границы возможного для нас. Даже гражданские, которых мы привезли с собой, скрипят от тяжести, которую мы на них наваливаем.
Он уставился на практически безжизненные кварталы нового города. Там, где когда-то располагалось старое поселение, не было ничего. Так основательно его не сравняла бы с землей даже орбитальная бомбардировка. И ты удивляешься тому, что они тебя не любят, Никки. Что они тебя боятся. Ты сваливаешься им на голову невесть откуда, разрушаешь их город, после чего оставляешь его развалины пустыми, ожидающими Бог знает чего… Его мысли оборвались, когда в самом центре этого запустения он вдруг что-то заметил. Странная, одинокая фигура в середине пустоты.
