Вскинув руки, она попробовала пробежать несколько шагов, но ноги ее подгибались, как у новорожденного ягненка. Дафна в некоторой растерянности смотрела на нее. Она была дочерью врача и знала, что больных не следует расспрашивать о их недугах. Пенелопа засмеялась, но в ее смехе слышались слезы. Ее осунувшееся лицо было исполнено странного волнения.
— Знаешь, что мы сделаем? — воскликнула она. — Мы пойдем в священную рощу до самого храма Аполлона. Я покажу тебе мою тайную тропинку. Как давно я по ней не ходила!
Углубившись в лес, обе девушки вдруг почувствовали себя совсем маленькими и беззащитными. Ковер из опавшей хвои глушил их шаги. Вокруг них сомкнулась завеса сумрака и безмолвия. Могучие древесные стволы уходили ввысь, словно колонны огромного храма, и ветви сплетались в зеленую кровлю. Там и сям дымчатый лесной полумрак прорезали косые полосы золотого солнечного света.
— Знаешь, — сказала Пенелопа, — на тех, кто пробует срубить эти деревья, падает проклятье. Они посвящены Аполлону, и рубить их можно только по особому разрешению Совета острова Коса. Такое разрешение иногда дают, когда надо строить очень длинный корабль, какую-нибудь большую триеру.
Дафна, закинув голову, смотрела на гигантские стволы.
— Отец как-то взял меня с собой в Афины. Это было в тот год, когда Перикл закончил постройку Парфенона — храма богини Афины. Мы поднялись на Акрополь еще ночью и дожидались рассвета на ступенях Парфенона. Когда солнце поднялось над холмами, его лучи ворвались между колоннами в темный храм — совсем как тут между древесными стволами — и озарили лицо статуи Афины, словно богиня всю ночь ждала там, во мраке, поцелуя Аполлона. У меня сейчас какое-то странное чувство — словно мы с тобой чего-то ждем здесь.
Пенелопа с детским удивлением посмотрела на свою спутницу.
— Я жду Пиндара, — сказал она. — И обеда. — Она с грустным вожделением посмотрела в ту сторону, где за деревьями пряталась вилла. — А ты, наверное, ждешь моего брата Клеомеда. Ты его совсем околдовала.
— Нет, — покачала головой Дафна. — Быть сытой и любимой — этого мало. Есть нечто гораздо большее и прекрасное… чудесный сон, а в этом сне — тот, с кем можно делить все печали и радости жизни и все ее труды.
Несколько минут они молча шли по тропинке.
— Когда я была маленькой, — заметила Пенелопа, — я не просто ходила по этой дорожке, а бежала вприпрыжку, словно танцуя. Я придумывала, что вот сейчас ко мне выйдут все звери Эзопа и будут играть со мной. Понимаешь, у меня не было подруг, и вот я потихоньку болтала с мышкой и львом, с лисой, и зайцем, и с лягушкой. Все они жили по соседству с этой дорожкой, и я к каждому заходила в гости. Вон там, видишь, за тем толстым стволом, живет лев. Хочешь на него посмотреть? Он такой мудрый и добрый старик!.. Вон, вон он! Возле того замшелого камня, куда падает солнечный луч. А вон с той стороны дорожки лежит собака на сене. А рядом с ней вол — все старается подобраться к сену. — Пенелопа закинула косы за спину и засмеялась. — Это была очень смешная игра!
