— Извольте. В ночь, когда убили Кравцову и Бриттена, я была у себя дома. Я спала в своей постели. Все?
— Нет, не все. Кто может подтвердить это?
— Никто. Я живу одна.
Пожалуй, впервые она заговорила естественным голосом, не гримасничала, не таращила глаза. Арсеньев понял, что на этой территории она чувствует себя в безопасности. Никакой она не фигурант. Версия Зюзи вполне правдоподобна, однако если бы Зинаида Ивановна имела счастье хотя бы несколько минут побеседовать с Лисовой, она бы наверняка отказалась от своих подозрений. Представить себе эту даму в роли хладнокровного убийцы довольно сложно. Ей нужны живые зрительские эмоции. Их нет у трупа. Ей нужны бурные драмы с продолжением. А выстрел — это точка. Конец спектакля, причем без аплодисментов и вызовов на бис. Уж если и могла бы она кого-то убить, то скорей всего ее жертвой стала бы Галина Дмитриевна Рязанцева, перед которой все возможные спектакли были давно сыграны.
— Зачем вы рассказали мне историю из детства Галины Дмитриевны? — быстро спросил он.
Он вдруг с удивлением обнаружил, что его трясет. Сорок минут общения с этой женщиной вымотали его больше, чем многочасовые допросы психов-рецидивистов, опытных урок, владеющих искусством симуляции и навыками глобальной “несознанки”.
— Ваш профессиональный долг — знать правду, — сухо и наставительно произнесла Ли-сова, — даже если это не имеет практического смысла. Чтобы найти сегодняшнего преступника, надо знать, что было вчера, позавчера и много лет назад. Между прочим, вы напрасно так пренебрежительно отнеслись к убийству нерожденного ребенка. Вы думаете, у него еще не было души? Он еще не стал человеком?
— Ладно, хватит, — поморщился Арсеньев, — лучше объясните мне, как может Галина Дмитриевна жить в Венеции, если близость воды вызывает у нее удушье?
На этот раз в качестве комплимента от шеф-повара Евгению Николаевичу принесли солидную порцию зернистой икры с лимоном и маслом. Обычным гостям приносили паштет из утиной печени. Рязанцев был почетным гостем. Вокруг него бесшумно суетились официанты, едва он успевал осушить бокал с минеральной водой, тут же появлялся новый, полный. Стоило поднести ко рту незажженную сигарету, мгновенно вспыхивала зажигалка.
Вместе с икрой, без всяких напоминаний, ему принесли стакан свежего морковного сока. Когда-то он его терпеть не мог, но Вика приучила выпивать стакан в день, причем обязательно с несколькими каплями оливкового масла. Так лучше усваивается все полезное, что есть в морковке. В ресторане “Оноре” ему без всяких напоминаний приносили вначале стакан морковного, а после еды, вместе с десертом, стакан вишневого сока.
