Но для счастья чужой тут не годен…
Обитатели к вам не подходят на сажень…
«А какой это город?» – «Ну, Бизбен…»
«Ах, совсем, как в Австралии, в Квинслэнде – Брисбен!»
«Не совсем, но для вас ведь не важно:
Это важно для тех, кто сюда прибывает.
Их встречают дипломом на блюде».
«Ну,а кто же живет здесь? И кто эти люди?»
«Тут у нас не живут – пребывают…»
Недомолвка у них тут с чужим, переглядка.
«Как же к вам попадают в Бисбен?»
«Очень жалко,но план сообщений не издан:
Вы ошиблись в пути пересадкой».
«Но я очень хочу…» – «Вам не срок – подождите:
Вы получите вовремя вызов».
Я проснулся, и рвутся последние нити,
И рассвет занимается сизо.
Над малою судьбою человека
Два сокола схватили лапой свод:
Вся жизнь твоя отныне и до века
В когтях премудрых Гора протечет.
Увенчаны змеею Горы-Птицы,
И крест с петлей висит на шее кобр:
Ты должен к совершенному стремиться,
И жизни крест к тебе пребудет добр.
Рубиновое солнце – шар навозный –
Катает бирюзовый скарабей:
Обет тебе, что рано или поздно
Придешь опять для счастья и скорбей,
Дабы несчастья душу изымали
И ввысь, как шар, катили пред собой…
И это всё – застежка из эмали,
И синей, и небесно-голубой.
Н.Б.
Пески пустыни к ночи стынут.
Огромный сфинкс чего-то ждет.
И черной чашей опрокинут
В алмазных звездах небосвод.
И ты, Изида, здесь, в пустыне.
Ты, мать томительной тоски:
Озарены серпом богини
Волнисто-тяжкие пески.
И говорят со мною мифы
Словами чуткой тишины:
Смотри – сошли иероглифы
С полуразрушенной стены.
За серебром по рифу иду я.
Зеленью светит залив.
Золото мертвых, металл Ти-Ондуэ,
Выбросит скоро прилив.
Вот посвежеет, с бурунов задует…
В зелени лунных ночей
На берег страшные выйдут Ондуэ
С дырами вместо очей.
Каждый, как может, на рифе колдует.
Я колдовал там вчера:
Там, где покроплено кровью, найду я
Много опять серебра.
Над морем Росса мерзлый пар
И низко сумрачное небо.
По тучам зыблется пожар
Из кратера Эреба.
Смертельный холод. Белый ад.
Глядятся в глуби океана
Эреб и Ужас – стражи врат,
Два ледяных вулкана.
От века спрятаны под гнет…
До времени покрыты льдами…
Но, озверев, вулкан взметнет
Задымленное пламя!
Как во сне, заблудился, не знаю я, где я…
Это лес: криптомерии, араукарии,
И бархатно-бурым глядят орхидеи –
Глаза удивленные, карие.
И смутно я помню залив Карпентарии
И, может быть, берег Новой Гвинеи,
И в воздухе тяжком как в пряном наваре я…
Задыхаюсь, а чаща встает, зеленея.
Это лес заплетенный, безвыходный, веерный.
И до боли я помню смолистый и северный,
