И тут мы оглянулись. Одновременно! Как это произошло — загадка, тайна, телепатия… но уже в следующую секунду расстояние между нами стало сокращаться со световой скоростью, и мы буквально влетели друг другу в объятия около того же хлебного магазина.
— Ты дурак! — заявила Татьяна, едва мы очухались.
— Ты дура! — радостно сообщил я.
Такими комплиментами мы обменялись.
— Я бы ни за что не пришла первой, — заявила она.
Я в долгу не остался и ответил, что моего прихода ей пришлось бы ждать до второго пришествия. Как она вообще, интересно знать, выдержала сто пятьдесят два часа без меня и осталась при этом жива?
— Да я о тебе просто не думала.
— Взаимно.
— Я тебя не люблю. Так и знай.
— Взаимно!
Именно в тот вечер я позвонил из автомата Таракану. «Ладно, — сказал Таракан кислым голосом. — Ключ найдешь под ковриком у двери». Мне показалось, что Татьяна зубами застучала от страха, когда я сказал, что есть пустая квартира.
Ну вот, она обомлела и прошептала:
— Повтори, что ты сказал.
А я сказал (или, вернее, кто-то внутри меня): «Спасибо тебе, Танька! что бы я без тебя делал!» — и еще руку поцеловал. Разве можно такое повторить?
Хорошо, что как раз зазвонил телефон; я бросился в комнату.
— Кому понадобился несчастный инвалид? — завопил я в трубку.
Я опять подумал, что звонит Шемякина. Узнала от Таракана, что я валяюсь в постели, и спешит выразить сочувствие. Но услышал я мужской голос — твердый, ясный и очень энергичный, который спрашивал Константина Ивакина.
— Ну, слушаю, — сбавив тон, отвечал я и покосился на Татьяну. Она стояла в дверях.
— Костя? Ты? — радостно закричал мужской голос. — Черт побери, малыш, куда ты подевал свой дискант? Ну, здравствуй!
— Здравствуйте. Кто это? — проговорил я и мгновенно оцепенел.
А он продолжал напористо, энергично и страшно радостно:
— Еще спрашиваешь! Ну-ка подумай! Вспомни озеро Шарташ, моментальную фотографию, молочные коктейли, аэропорт в Кольцово… вспомни, как ты ревел… ну, вспомнил?
Некоторое время я не мог вымолвить ни слова. И, наверно, что-то произошло у меня с лицом (какие-то необратимые изменения, как у покойника), иначе с чего бы Татьяна так испуганно подскочила ко мне?
— Откуда ты взялся? — наконец выдавил я из себя.
— Узнал-таки! И то хорошо! Прилетел, малыш. Как всегда, издалека. Помогаю выполнять план Аэрофлоту. Как насчет встречи? Хочу тебя видеть!
— Кто это? — прошептала Татьяна, глядя на меня во все глаза.
Я пошевелил губами; я хотел ей сказать, кто это, но, по-видимому, она не поняла или у меня не получилось.
