«Надо взяться за Теодорова. Спивается гад».
А Малек, поверхностно пьяный, отвечает, видимо, так:
«Возьмись. Я не возьмусь».
«А почему?» — не понимает Иван.
«А потому, что бесполезно, — отвечает веселый гинеколог. — Проще его отравить, чем перевоспитывать».
«М-да, — мдакает Иван. — Целенаправленный он, это верно. Да ведь жалко. Губит себя».
«Не больше, чем мы себя, Ванюша».
«Мы-то вроде нормальные».
«Вот-вот! — соглашается Мальков. — То-то и оно!»
И, бросив на меня взгляд, думает:
«Хорошо сидит. Я бы тоже не отказался. Вот уедет Жанна в отпуск, дам жару. Надоело их только лечить. Они же не только для лечения созданы».
«Не мечтай, одна не уеду! — думает Жанна. — А уеду, тоже скучать не буду. Не один ты, Витенька, любимый, такой красавчик».
И другие тоже что-то думают. Нет ни одного, кто бы что-нибудь не думал, вот что поразительно. Зеленоглазая наверняка думает, что я думаю о ней. Она размышляет: может быть, есть смысл приветить этого литератора, о котором столько говорила Жанна. Писатель все-таки, грамотный. Есть в нем что-то человеческое. Хотя вкус не ахти, каких подержанных красоток на себя навешал! Да и сам потравлен жизнью… седой уже частично, но судя по всему, еще не списал себя в архив.
На этом я временно прекращаю думать и даю знак Малькову — он встает.
Отходим в сторону, благо комната большая, закуриваем. Мальков поверхностно, легкомысленно пьян.
— Ну как? Приценился? — интересуется он, белозубо улыбаясь.
Я хмурюсь. Не нравится мне этот вопрос.
— Циник ты, — отвечаю. — Всегда им был с младых ногтей. Я даже не знаю, как ее зовут.
— Проще простого. Лиза.
— С такими именами никогда не встречался. Иностранка?
— Ага. Семенова. Прибыла на практику из МГУ. Жанна ее натаскивает. Говорит, что небесталанна. Бойкое перо. В общем, по твоей части.
— Много ты понимаешь… — еще сильней хмурюсь я.
— Как вообще-то дела? — кладет он мне руку на плечо. — Давно не виделись. Как дочь? Встречаешься?
— Изредка. Когда трезв.
— А зачем пьешь?
— Глуп ты, — говорю, — если задаешь такие вопросы.
— Ну, извини.
Я смотрю куда-то вдаль, мимо него… Я даже что-то вижу там, вдали.
— Вчера, знаешь, — сообщаю задумчиво, — я чуть было не повесился. Оставалось несколько минут до вечности. Но помешали соседи.
— За долгами пришли?
— Может быть, я вскоре повторю. Но это не так легко, как кажется. Надо сосредоточиться.
— Сообщи когда — приду посмотреть, — улыбается Мальков. Не верит, значит, в серьезность моих намерений.
— Малек не верит в серьезность моих намерений, — делюсь я обидой с подходящим белогрудым Иваном Медведевым, именинником.
