«Но я теперь уже никогда больше не буду один», – с содроганием подумал король.
«Разве это не преимущество?»
Провожая взглядом покидающих с поклонами королевскую палатку дворян, Его Величество с силой сжал подлокотники кресла, в котором сидел.
Отойдя от шатра короля, граф Тьерри, вежливо кивнув баронам и Сенешалю, направился к своей палатке. Там его ждали Недвиг и Майоль.
– Какие новости? – спросил Недвиг, отставляя кубок.
Тьерри пересказал приказ короля. Майоль, самый молодой из трех, не сдержавшись, стукнул кулаком по ладони.
– По крайней мере, Его Величество предпринимает активные действия, а не сидит в шатре безвылазно, – проворчал Недвиг. – А сбор Совета… чем раньше будет, тем лучше. Мне не терпится вернуться домой, к жене.
– Только о бабской юбке и думаешь? – усмехнулся Тьерри. Они с Недвигом давно дружили и он мог позволить себе отпускать такие шутки. – А я вот опасаюсь, что на Совете услышу нечто неприятное, уж слишком у короля вид был…
– Какой?
– Словно он головы рубить будет.
– Так и будет… казнь же, – непонимающе завертел головой Майоль.
– Ладно, что обсуждать. Собираемся.
Бароны обсуждали поведение короля куда более непочтительно и взволнованно, но пришли к тем же выводам, что и графы – оспаривать приказ смысла нет, остается только исполнять. Прикрываясь столько показательным несоблюдением традиций королем, каждый из них скрывал под жаркими речами обеспокоенность иного рода. Кто – предстоящим разделом земель Боклэра, кто тревожился, а не станет ли король доискиваться всех связей предателя, и вспоминал, насколько близок был с бароном, которому сегодня отрубят голову.
Лагерь начали сворачивать, еще даже не успев толком расположиться. Воины в спешке полировали оружие и чистили плащи снегом. Конюший хватался за голову – для путешествия от места битвы простые армейские кони годились как нельзя лучше, но выставлять их в победной процессии? Красивых, молодых жеребцов должны были доставить только завтра, а попоны, а украшенные поводья? Все, кто имел хоть какое-то отношение к внешнему виду предстоящего шествия, приготовились проявить чудеса находчивости. Лагерь оживился, задвигался, как одно большое существо.
Лишь король сидел в своем шатре неподвижно, бесстрастно, ожидая ликующего зова труб.
Он задумчиво разглядывал стену шатра, и губы его шевелились. Прислушавшись, можно было бы уловить тихий шепот.
– Не было выбора. Не было.
А мыслями Его Величество уносился в прошлое, в тот день, когда Вердленд поверг армию Лионеля.
