Во-первых, благодаря гласности, об этом знал всяк, кто хотел и – соответственно – мог сказать об этом кому угодно и как угодно, отчего никто и не хотел и, конечно, не говорил.
Во-вторых, почти полным было ощущение безопасности – прежде всего, конечно, тут, на площади Застрельщиков,– поскольку праздник был календарный, и когда что где взрывалось, то, стало быть, иностранными шпионами, а значит – редко и вряд ли.
И, наконец, третья и самая главная причина заключалась в чем-то недовыясненном – не то любопытстве, не то гордости,– оттого, что все те, кто в любой момент может тебя взорвать, в данный момент тут, рядышком, и вовсе не взрывают, а наоборот – кто лыбится со специального балкончика, а кто (но это, в основном, прекрасная половина домоуправления) выкаблучивается без трусов.
Дело в том, что стриптиз, осуществляемый с танков – по две единицы на каждый ствол – и массово обеспеченный бригадой проституток, руководствовался сотрудницами аппарата (при этом вели две из комитета точного водозабора – Сильфида Сидоровна Долголюбова по прозвищу Мин Нет и Розалия Герценовна без прозвища, но по фамилии Стульчак), которые бойко, как десантные прапора по приземлении, скидывали с себя лямки-бретельки демократично голубых лифчиков, а затем вынимались из остального, свешивая над толпой жухлые зады. Порожнее хозяйство некоторые швыряли вниз (это предусматривалось для пикантности и списывалось по графе "Оформление"), но, всерьез говоря, зритель, а тем более толпа, которая предусматривалась тоже, в общем-то, отсутствовали, если не считать нескольких (до полусотни, пожалуй) дисциплинированных старичков да двух-трех бритых шараг, которые шлялись от танка к танку, мешая аплодировать старичкам, и громко, громче оркестра – "Глянь, у етой такая же!" – обсуждая подробности.
В основной же массе жилец был скучен и разве что берег положенный вид. Насмотревшись казенных задниц, площадь бродила, кашляла, раздувала курево (отчего огромная лохань курилась дымком, будто торфяник), плевала под ноги или, собравшись вшестером-всемером, дула на обвисший где пониже флаг, который при этом шуршал, как засушенный учитель из Пантелеевки,– короче, ожидала, когда откуда-нибудь справа-слева вырулит очередной "сервелат", чтоб подскочить раньше других7.
Снайперы следили за игрой исподтишка. Игра велась с балкончика, а наведение оптики на балкон приравнивалось к прицеливанию. Поэтому, шаркнув раз-другой как бы попутно, снайперы успевали засечь командирствующим то прораба Емлекопова, то бронетанкового главнеца Птаха и рассуждали так, что они распоряжаются попеременку.
