Госпожа де Сенанж, считавшая, что число поклонников приносит женщине больше чести, чем их верность, не сомневалась, что ее чары произведут на меня нужное действие и что с моей стороны не заставит себя ждать любовное объяснение по всей форме.
Эта мысль преисполняла ее весьма противной веселости; но вот в гостиную, как всегда шумно, вошел Версак в сопровождении другого баловня моды, маркиза де Пранзи, его верного ученика и подражателя. Госпожа де Люрсе при виде последнего покраснела и явно смутилась. Версак, предвидевший подобный эффект, сделал вид, что не замечает странного действия, произведенного на маркизу появлением Пранзи. Он прежде всего занялся госпожой де Сенанж, обратившись к ней с видом крайнего удивления.
– Она здесь! – воскликнул он, адресуясь к госпоже де Люрсе, – здесь, в вашем доме? Должен ли я верить своим глазам?
– Что вы хотите сказать? – спросила маркиза.
– О, ничего, – ответил Версак, немного понизив голос, – просто я подумал, что если женщина питает интерес к тому или иному юноше, то она не должна показывать его госпоже де Сенанж.
– Мне кажется, моя гостья не представляет угрозы ни для кого из присутствующих, – ответила госпожа де Люрсе.
– Ах, так! – ответил он. – Ну что же, значит, я ошибся.
Он, вероятно, еще долго терзал бы госпожу де Люрсе, к которой преисполнился жестокой вражды, если бы не обратил своего взора на мадемуазель де Тевиль, созерцание которой навело его на новую мысль. На мгновение при виде ее он как-то замер. Ему трудно было понять, как столь редкая красота могла до сих пор скрываться от его взоров. Он глядел на нее с удивлением и восторгом, затем поклонился госпоже де Тевиль и ее дочери с несвойственным ему почтением и, сказав несколько любезных слов, тихо спросил у госпожи де Люрсе:
– Откуда сошел к вам этот ангел, это божество? Какие глаза! Какая осанка, что за прелесть! И как случилось, что в Париже скрывается такое чудо красоты, а мы об этом ничего не знаем?
Госпожа де Люрсе так же тихо объяснила ему, кто эти дамы.
– Любуйтесь ею, если хотите, – добавила она, – но не советую вам влюбляться.
– Это почему же? – спросил он.
– А потому, что вы ничего не добьетесь, – ответила она.
– Ну, – заметил он, – это мы еще посмотрим. Затем он продолжал, уже в полный голос:
– Сударыня, надеюсь, вы не в претензии за то, что я привел к вам господина де Пранзи: ведь он ваш старый друг, вы не первый день его знаете. Таких знакомых приятно видеть, не правда ли? Когда мы помним человека чуть ли не с рожденья, когда сами ввели его в свет, то, даже вовсе потеряв его из виду, продолжаем интересоваться его судьбой и рады новой встрече.
