Глава 14
1581
Камское устье
Царь и богатырь
Сначала съехались по одной лодке. С Московской стороны на встречу поплыли Федор Смирной и Семен Строганов. От сибирской команды с ними разговаривал Матвей Мещеряк, человек царским людям неведомый. Мещеряк увидел, что Строганов жив, здоров, глаза блестят. Федя Смирной тоже выглядел домашним зверем, страху не пробуждал.
Смирной сказал, как было велено: привезли мы одного купца, хочет с Ермолаем Тимофеевичем поговорить-побеседовать. Втроем поехали к Ермаку.
Ермак был рад, что Семен вернулся, но и боялся, как бы не было подвоха. Когда неделю назад прискакал в Чусовой человек из Перми с приглашением от Семена в Казань, Ермоша ни на миг ему не поверил. Все выходило прозрачно. Приговоры есть? Есть. Семен под пыткой? А где ж еще? Захотят братву достать? Обязаны! Значит, это — подвох, замануха. По такому рассуждению нужно было Ермаку поднимать своих в седло и на лодки, ехать на Сибирскую Дорогу без Семена, и там уж, как Бог даст судьбу мыкать. Так бы он и сделал, когда б по прошествии того самого, недоверчивого мига, гонец не протянул атаману свернутую тряпочку. В тряпочке оказался клочок дубленой кожи с единственным выжженным словом: «Ярмак».
Делать нечего, пришлось ехать в Казань. Собрали лучшую сотню казаков, вооружили до зубов, посадили в чайки. Прошли Пермь, дошли до Камского устья. Здесь решили ждать, в Казань не ходить — тесный это город, чужой. Теперь вот, и правда, Семен жив оказался, все говорит, как и раньше передавал. Только привирает, видно по всему. Но брехня его — не опасная, детская какая-то, как розыгрыш сельского дурачка. Без злобы.
Отвел Ермак Семена в сторону. Хотел подробности узнать. Федя Смирной не отстает, но и слишком близко не подходит. Короче, Семен говорит, что надо тебе с дядькой нашим встретиться, Ярмак. На букву «Я» напирает. Как тут ослушаться? Хотя и особой нужды не чувствуется, уж меньше этот «ярмак» стал задевать на речном воздухе.
— Добро, — говорит Ермак, — только, понимаешь, Семен Батькович, если я с тобой поеду, ребята наши — Пан, Богдан да Кольцо Иван, забеспокоятся, расправят крылья, выскочат из-за камского угла, начнут ядрами пуляться, еще зашибут кого. Давай-ка мы с тобой поплывем, а энтот Федька пущай возьмет еще одного московского, да едет к Кольцу. Вот и будет два наших за два ненаших. — Ермак хитро прищурился, — а ты наш пока?
