— Да ладно! — детина махнул рукой и сел на камень, с которого немного ранее поднялся Стайс. — Мой друг, я не хотел бы быть тем, кто откроет тебе правду.
— Что?! Что?! Она нашла себе другого?! И ты пришел сюда, чтобы сообщить мне эту убийственную весть?!
— Нет, нет! Что ты! Все не так ужасно! Она тебя все также любит! Но ее насильно отдали замуж за старика! Она так рыдала! Я сам так плакал! Вот смотри, как!
И детина заревел густейшим басом так горестно, так впечатляюще шлепая губами и так нещадно поливая слезами равнодушный камень!
— Она сказала мне… Ой, не могу! Она так говорит: пойди, мой верный Мосик, пойди красавец…
— Она так сказала? — не поверил Стайс.
— Ага! И еще она сказала, что не выйдет за того, кого ей дядя твой посватал прямо сразу после твоего ухода! Твой дядя тебя преда — аал! Он предал дружбу с твоим отцо-оом!
— А у меня был отец?! — заголосил Стайс.
— У тебя все было. — деловито ответил Мосик, вытирая нос. — А теперь ты нищий. Тебя все обманули. Твой плащ — обноски. Это просто старая коровья шкура.
— А вышивка? — тревожно спросил несчастный слепец.
— Ну, я не знаю, может, корова когда и вышивала, — засомневался Мосик, — но в отношении опушки из сусликов — это явный перебор! Да, кстати, твой мешок с золотом — тоже лажа! Это сухари!
— Мой мешок! — похолодел жених. — Украли золото! Кто его украл?!
— Если ты про это, — Мосик подал ему сухари, — можешь взять обратно.
— Да нет же, это просто сухари, — с досадой ответил ему Стайс, — был еще мешочек. Где же он? Меня обокрали! Как ты мог?! Я доверился тебе, как другу! Ты говорил, что знаешь мою невесту!
— Так золотишко было?! — потрясенно воскликнул Мосик. — Покажи мне, где ты был! Я этих негодяев… Я их вот так! И так! Я их всех…
Он оставил камень, который пинал громадным сапогом, при этом скручивая воздух большими лапами с обломанными черными ногтями, и огляделся:
— Ты куда, пришелец?!
— Пусти меня! Я желаю умереть! Стайс лез на жертвенник.
— Эй, Эй! Туда нельзя! — забеспокоился красавец Мосик.
Слепой жених, однако, промахнулся и неловко свалился с другого края камня. Раздалось бренчание и что-то покатилось.
— Ой, Мосик! — обрадовался он. — Смотри! Мое золотишко! Я узнаю мешочек! Вот, вот! Тут узелочек, я сам его на память завязал.
— Пусти! — Мосик засопел. — Это мой узелочек!
— А вот еще! Что это?! Мой плащ! О радость! Я спасен!
— Какой еще твой плащ?! Он достал дубинку и начал приближаться к Стайсу.
— Дружище! — воскликнул тот и бросился навстречу, радостно раскинув руки. Но споткнулся и врезался Мосику в брюхо головой. Мосик хрюкнул, сложился и уронил дубину себе прямо на ногу.
