Искатель, 1973 № 06 | страница 44



— Вот и кончилась ваша помощь. Отдыхайте.

Камынин кивнул, взял ключи и остался на месте. Дежурный открыл дверь в свободную комнату и сказал Грошеву:

— Можете распоряжаться. Бланки допросов нужны?

13

Лавров говорил горячо, стремительно, и Николай едва успевал записывать его показания.

Да, это он лазил в вентиляционные отверстия. Он бывший цирковой артист. В цирке с детства. Был мальчиком-каучуком, был верховым в пирамидах, работал на батуде. К сожалению, стал пить. В итоге разбился. Пенсия…

— Вы вряд ли можете понять, что такое арена для артиста или театральные подмостки для актера. Это жизнь и это слава. Пусть маленькая, но слава. Твоя слава. Сознание своей значимости, своей исключительности. Но это и адский, постоянный труд. Это неудачи, которые следует преодолевать с гордо поднятой головой. Это вольница, «легкие», когда достиг чего-то, хлеба, и это строжайшая дисциплина. От тебя одного зависят десятки товарищей, все представление, настроение зрителей, и, значит, высочайшая ответственность. Правда, многие люди видят одну легкость, вольность и относительную обеспеченность, хотя эта обеспеченность далеко не так велика, как об этом принято думать.

Однако, когда ты, особенно по собственной глупости, лишаешься всего этого, жить трудно. Потом, в одинокие ночи, я уяснил себе, в чем я был виноват. Но жалость нетерпима. Может быть, потому, что я лилипут, она особенно обидна и жестока. У меня есть ум, было мастерство, осталась смелость. Не хватало мужества и обыкновенной порядочности.

Как это случилось? Не знаю. Главное все-таки внешняя независимость. Я хотел показать моим бывшим товарищам, что я живу ничуть не хуже их. Дело в том, что, когда я разбился, у меня были кое-какие сбережения, а среди артистов существует великое чувство товарищества. Я ничего не просил. Они собрали деньги и помогли мне купить домик. Пенсия у меня неплохая. Но мне хотелось другого. Я хотел показать всем, что и в новой жизни я обязательно необыкновенный человек. Конечно, можно было овладеть какой-нибудь интересной профессией, но это казалось мне делом долгим и ненадежным.

Тут подвернулся Аркадий. Да, Шебалин. И его знакомая, бывшая любовница. Она, знаете, из тех, которые возле театра, возле цирка, возле искусства. Вначале мне мнилось совершить благородный поступок, показать себя во всей красе. Я очень хотел помочь ей выбраться из положения любовницы для любого. А вместо этого втянулся в ее компанию сам.