– Что он решил прогуляться в Красный мир?
– Что он развопло… Что?! Откуда ты узнал, что он из перерожденных демонов?!
Ферзель задумчиво срезал зубами травинку, пожевал.
– Почувствовал.
– А если не врать?
Зверь потупился:
– Высший архангел подсказал. Пока я ему весь Храм Правления не разнес.
– Понятно.
Неужели шестикрыл так привязался к Тару, что даже поплелся вслед за мной вершить правосудие? Ничего больше не говоря, я развернулась и направилась к лесу. Точнее, к Славдалю.
Пещера глубинного дьявола
Эхо давно перестало повторять голоса, а золотистая ящерка все сидела на маленьком валуне, не мигая глядя в шевелящийся мрак, охраняющий вход в пещеру.
Ортехр и его слуга привели сегодня наследного князя рода Рубин. Сайдарг. Один из его сыновей. Пожалуй, тогда, в те давние годы, он мог стать его преемником: сильный, умный, тщеславный и грезящий властью. Но… он не захотел ждать.
Воспоминания ожили, возвращая его в ту ночь…
– Отец! Беги! – Взволнованный голос дочери пробился в его сознание, вырывая из дымки сна. Точнее, он называл сном те мгновения, когда покидал тело, уходя за рамки созданного им мира. Секунду спустя он уже смог почувствовать ее у своего ложа. – Сайдарг и Берфеллаг хотят развоплотить тебя. Я опередила их, но они уже идут сюда.
Развоплотить? Но он и сам хотел уйти, как только почувствовал бы в сыновьях мудрость и силу, способную возвеличить созданный им мир. В отличие от брата он любил быть свободным, и эти миры, получившиеся в результате вечного спора, сейчас тяготили его, заставляя испытывать непривычное чувство ответственности.
И угораздило же его уйти так далеко! Как они узнали, что именно в эти минуты он так беспомощен? Слишком много требуется силы, чтобы путешествовать по мирам. Вот и сейчас он был еще очень далеко и даже не мог ответить дочери.
Шаги сыновей. Он слышал их, но пока ничего не мог поделать. Охранное заклинание, стоявшее на двери его покоев, не спасет. Пусть Сайдарг – воин, но Берфеллаг – маг. Надо признать, довольно сильный маг… Нет, ему не успеть вернуться.
Достойно победить в схватке – вот гордость, развоплотить беспомощное тело – позор! Как уйти, зная, что твои сыновья выбрали путь бесчестия? Как оставить на них этот мир?
– Сиа на рок ти маай йя! – с усилием прохрипел он слова призыва. Как и у всех из рода Творцов, у него была иная ипостась, настолько другая и, как ему казалось, беспомощная, что он никогда никому о ней не говорил и уж тем более никогда ею не пользовался.
