Проклятье! Все коту под хвост. Все насмарку. Дело всей жизни…
Голоса, откуда эти голоса?
Он медленно повернул голову, подслеповато щурясь на свет.
Увиденное заставило его зарыдать от ужаса.
Зараженные выходили, выбегали, выползали из камер. Падали стойки с капельницами, разбрызгивая разноцветное содержимое трубок по снегу белой плитки пола. Слышался смех, в котором радость перемешалась с безумием. Оставляя за собой липкие следы, страшные существа отбрасывали свои покрывала, вставали и шли в сторону единственной непрозрачной двери в этом зале.
Зараза рвалась на свободу.
— А кто это тут у насссс?.. — просипела стройная светловолосая женщина, лицо которой расплывалось перед стариковскими глазами.
Застонав, Померанцев снова попытался встать.
— Лежите-лежите, больной, — хихикнуло создание, приближаясь. — Любуйтесь на дело рук своих, вы ведь здесь так любите на всех и на все смотреть. Изучать. Исследовать!
Старик, бессознательно пытаясь защититься, выставил перед собой раненую руку.
— Ну что же вы, доктор… — сладострастно прошипело чудовище, отодвигая хилую преграду и наклоняясь к нему. — Давайте-ка мы вас осмотрим…
Блондинка прижалась к нему ртом и одним движением челюстей откусила Померанцеву губы.
— Черт, Иваныч прикончит нас, Тема, если узнает что случилось…
Тема попытался что-то ответить, но очередной приступ рвоты заставил быстро отвернуться и опустить голову едва ли не в самый унитаз.
Мишу самого чуть не стошнило от этих звуков. Он прислонился к стене, ткнувшись затылком в выложенную кафелем холодную поверхность. Зажмурился было, но перед глазами тут же возникло это сочащееся слизью, покрытое язвами нечто. К горлу подкатило так, что ему пришлось до боли сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы перебороть приступ.
— Ч-черт… — снова сорвалось с губ.
Закончив, Тема даже не смог подняться с колен. Он просто устало уселся у унитаза, прямо на задницу. На подбородке и гимнастерке остались влажные следы рвоты.
— Не бзди, Мишаня… Бог не выдаст, свинья… не съест… — он закашлялся, скривившись от отвращения при слове «съест», потом снова взглянул на приятеля и продолжил, с трудом выговаривая слова:
— Не должен Иваныч узнать… Никак не должен. Кто скажет? Ты, я?
— Митрич…
— Хер там! Будет молчать в тряпочку, и ты сам знаешь почему…
— А журналистка?!
— А что — журналистка?.. как будто она что понимает… Да и то, не проблема, даже если и поняла. Иваныч ей все равно не поверит…
— А если поверит?
— А если поверит, сделаем так, чтобы говорить разучилась… скоропостижно…
