— Ну-ну, — нетерпеливо подгоняет ее Стас.
— Махнул он рукой, нажал кнопку — лифт пошел вниз. «Стой, — говорит, бабка, — и не шевелись, если жизнь дорога!» Дверь отпер и выскочил, а я в лифте осталась… Потом уж разглядела — на втором этаже… — Она прикусила губу, сухо, сипло вздохнула и, прикрыв тонкие пленочки век, попросила: — Валидола таблеточки не найдется?
Все переглянулись немного растерянно, а я с досадой подумала, что и в моем чемодане нет валидола. Придется сделать укол камфары; я встала, но меня опередил Севергин. Он подошел к бабке вплотную, сунул руку в боковой карман, быстро протянул ей металлический тюбик с лекарством, и по его напряженной спине я поняла, как он не хотел, чтобы все знали о лежащем наготове в его кармане валидоле.
Прошло несколько мгновений, старая женщина все еще сидела с закрытыми глазами, но я видела, что боль, остро когтившая ее сердце, уже отступила. Эксперт Халецкий подсел к ней поближе, успокаивающе погладил по плечу, спросил:
— Вы его сможете подробно описать?
— Могу, — кивнула женщина, не открывая глаз. — Я его до гробовой доски запомнила…
— Ясно. Пройдемте тогда к нам, чтобы было по науке… — Халецкий повернулся ко мне: — И вас, Маргарита Борисовна, я попрошу присутствовать, нам может понадобиться ваша помощь, — и он незаметно показал глазами на медицинский чемоданчик.
Спустились на первый этаж, прошли длинным коридором, и Халецкий открыл дверь с табличкой: «Центр оперативно-розыскной информации».
Здесь уже сидели за столом двое мужчин и рисовали на большом листе бумаги какую-то схему.
— Заждались, Ной Маркович, — сказал один из них.
— Давайте побыстрее, времечко-то бежит…
— Мой юный друг Колотыгин, — ухмыльнулся Халецкий, — не путайте расторопность с суетливостью.
Я спросила у Стаса, кто эти люди.
— Это инспектор Колотыгин и следователь Мищенко — они ведут дела по предыдущим разбоям в подъездах.
Вдоль стены в кабинете разместилось необычного вида сооружение, напоминающее огромную пишущую машинку, соединенную с телевизором. Механизм красив, на нем выделяются красные буквы, образующие надпись «ФИЛЬМДАТА П». Халецкий уселся около «пишущей машинки», женщину поудобнее устроил рядом.
— Значит, молодой, говорите? — спросил он. — Сколько лет примерно?
— Ну… лет двадцать пять… — сказала женщина. — Может, тридцать, не больше…
— Ясно, — наклонил голову Халецкий и нажал клавишу на машинке. Она ожила — раздалось еле слышное гудение и мерное стрекотание, одновременно закрутился большой вал с широкой бумажной лентой.
