— Рост?
— Рост небольшой… как ваш… приблизительно… — Женщина смутилась.
— Комплекции худощавой?… — спросил Халецкий и нажал одну за другой еще две клавиши. — Лицо какой формы, не помните?
— Длинное такое… лошадиное…
— Губы? Глаза?
— Губы чего-то не запомнила я… А глаза светлые…
После каждого ответа Халецкий нажимал клавишу, и машина отвечала ровным стрекотанием. Женщина явно успокаивалась.
— А как она работает, эта машина? — спросила я у Стаса.
— У-у, машина жутко хитрая! И памятливая, главное. Значит, берутся на заметку наши «клиенты», и на специальной микропленочке фиксируются все мыслимые данные о них: возраст, адрес, словесный портрет, особые приметы…
— И особые склонности? — улыбнулась я.
— Вот именно: в первую очередь надо знать — что жулик совершает и каким способом…
— А почему в первую очередь?
— Потому что большинство преступников — люди без воображения, — серьезно ответил Стас. — Удался ему один прием, и он начинает им пользоваться от души…
— Так, ну а дальше?
— А дальше машина начинает с немыслимой скоростью отбирать те карточки, в которых находятся данные, указанные свидетелями, — их для краткости называют «поисковыми признаками». Пошли, сейчас сама увидишь…
А Халецкий тем временем методично спрашивал потерпевшую:
— Веснушки? Бельмо? Зубы все? А металлические? Может, кривые? Или желтые? Оспины?
Женщина отрицательно качала головой.
— Сутулость? Родинки?…
— Есть! — возбужденно закричала женщина. — Есть родинка, под глазом… — И, задумавшись, неуверенно добавила: — Не помню только под каким… Большая, с копейку…
Халецкий нажал еще одну клавишу, и снова:
— Рубцы на лице или на руках? Ожоги? Ямка на подбородке?…
— Нет… нет… нет…
— Говорит с акцентом? Заикается? Картавит? Жестикулирует?…
Тихонов спросил следователя из отделения:
— А те потерпевшие сколько отобрали?
— Первая — триста семьдесят карточек, — сказал Мищенко. — От второй толку мало, она до сих пор в себя еще не пришла… поисковых признаков не дает практически… А старичок молодец: после него из трехсот семидесяти только сто две осталось… Памятливый…
Халецкий повернулся к следователю:
— А про родинку он вспомнил?
— Нет.
Удовлетворенно хмыкнув, он вставил в приемный элеватор толстенную пачку целлулоидовых микрофишек, нажал тумблер, и машина с ровным, тихим гудением начала невероятно быстро сортировать их: в ящичек налево падали неподходящие, направо, время от времени, — «соответствующие поисковым признакам».
— А прозевать кого-нибудь машина не может? — с сомнением спросила я.
