Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido) | страница 11



— Нет, мой комиссар. Прикрывал тылы.

— Хорошо. Все равно пойдешь штурмовать.

— Подлечиться бы надо, мой комиссар. Пару пилюль — и я в строю.

— И так сойдет. Голова цела?

— Болит.

— Потерпишь, ничего.

— Зад до костей прожег, — продолжал Росси и, помолчав с минуту, добавил: — Есть еще один раненый.

— Еще один?

— Антонио. Ему булыжником вмазали, когда он на велосипеде через площадь несся. Упал и рассадил колено.

— Ага, значит, будете придуриваться, пока газетчики из Тандиля не приедут. Приготовиться к атаке! Сколько вас?

— Я и еще трое.

— Хорошо. Подползете к муниципалитету и забросаете гранатами с газом.

— А где их взять, у нас нет с газом.

— Спроси у агентов в штатском, вон у того блондина в желтой рубашке или у любого с повязкой на руке. Они пойдут за вами, с тыла будут прикрывать.

— Зачем нас прикрывать с тыла, если противник впереди?

— Сдается мне, дружище, что ты в штаны уже наложил.

— В нас же стрелять начнут. Сегодня с доном Игнасио шутки плохи.

— А вы что, педерасты?

— Нет, мой комиссар.

— В таком случае — выполнять приказ!

Комиссар снял кепи с засаленным околышем и, обтирая платком лоб, посмотрел вслед удаляющемуся младшему офицеру Росси. Тот волочил ногу — похоже, и вправду она была у него ранена. У комиссара даже возникла мысль, что поступил он не лучшим образом.

Возле продолжавших гореть автомобилей он заметил Суприно и окликнул его.

Партийный лидер подошел. Лицо его было прикрыто платком по-ковбойски. В руках — укороченный карабин.

— Я приказал Росси атаковать, — доложил комиссар, — что скажешь?

— Правильно, желторотые из Тандиля одни не выдержат. В профсоюзном центре их предупредили, что им предстоит выступить против забастовщиков, а тут такое дело…

— Пошли кое-кого из них с Росси, а остальных — на крышу, чтобы ворвались с тыла.

— Не уверен, согласятся ли. У самих поджилки трясутся, а гонору хоть отбавляй.

— Дай по карамельке — поубавится амбиций.

Суприно взглянул на комиссара. Платок на лице пропитался потом.

— Тебе еще шутить охота?

— А тебе? На кой черт ты этот платок повесил?

— Мне его жена дала.

— Ну тогда береги, не дай бог пятнышко посадишь.

Суприно удалился. Комиссар перешел на другую сторону улицы.

Гусман соединил два длинных провода.

— Вот это дело. Может, удастся репродуктор заставить хотя бы на пару минут заговорить. Надо у людей дух поднять.

— Провода обрезали, — буркнул Гусман.

Из-за угла в полицейских посыпался град камней. Один угодил Гусману в спину. Тот согнулся, потерял равновесие и, упав на бок, попытался рукой нащупать место, в которое угодил камень. Комиссар полиции укрылся в подъезде. Четверо юношей выскочили из-за дома и побежали к площади. Агент в штатском выстрелил по ним. Зеваки, стоявшие примерно в квартале от места события, бросились врассыпную и попрятались в соседних домах,