— Нет, мой комиссар. Прикрывал тылы.
— Хорошо. Все равно пойдешь штурмовать.
— Подлечиться бы надо, мой комиссар. Пару пилюль — и я в строю.
— И так сойдет. Голова цела?
— Болит.
— Потерпишь, ничего.
— Зад до костей прожег, — продолжал Росси и, помолчав с минуту, добавил: — Есть еще один раненый.
— Еще один?
— Антонио. Ему булыжником вмазали, когда он на велосипеде через площадь несся. Упал и рассадил колено.
— Ага, значит, будете придуриваться, пока газетчики из Тандиля не приедут. Приготовиться к атаке! Сколько вас?
— Я и еще трое.
— Хорошо. Подползете к муниципалитету и забросаете гранатами с газом.
— А где их взять, у нас нет с газом.
— Спроси у агентов в штатском, вон у того блондина в желтой рубашке или у любого с повязкой на руке. Они пойдут за вами, с тыла будут прикрывать.
— Зачем нас прикрывать с тыла, если противник впереди?
— Сдается мне, дружище, что ты в штаны уже наложил.
— В нас же стрелять начнут. Сегодня с доном Игнасио шутки плохи.
— А вы что, педерасты?
— Нет, мой комиссар.
— В таком случае — выполнять приказ!
Комиссар снял кепи с засаленным околышем и, обтирая платком лоб, посмотрел вслед удаляющемуся младшему офицеру Росси. Тот волочил ногу — похоже, и вправду она была у него ранена. У комиссара даже возникла мысль, что поступил он не лучшим образом.
Возле продолжавших гореть автомобилей он заметил Суприно и окликнул его.
Партийный лидер подошел. Лицо его было прикрыто платком по-ковбойски. В руках — укороченный карабин.
— Я приказал Росси атаковать, — доложил комиссар, — что скажешь?
— Правильно, желторотые из Тандиля одни не выдержат. В профсоюзном центре их предупредили, что им предстоит выступить против забастовщиков, а тут такое дело…
— Пошли кое-кого из них с Росси, а остальных — на крышу, чтобы ворвались с тыла.
— Не уверен, согласятся ли. У самих поджилки трясутся, а гонору хоть отбавляй.
— Дай по карамельке — поубавится амбиций.
Суприно взглянул на комиссара. Платок на лице пропитался потом.
— Тебе еще шутить охота?
— А тебе? На кой черт ты этот платок повесил?
— Мне его жена дала.
— Ну тогда береги, не дай бог пятнышко посадишь.
Суприно удалился. Комиссар перешел на другую сторону улицы.
Гусман соединил два длинных провода.
— Вот это дело. Может, удастся репродуктор заставить хотя бы на пару минут заговорить. Надо у людей дух поднять.
— Провода обрезали, — буркнул Гусман.
Из-за угла в полицейских посыпался град камней. Один угодил Гусману в спину. Тот согнулся, потерял равновесие и, упав на бок, попытался рукой нащупать место, в которое угодил камень. Комиссар полиции укрылся в подъезде. Четверо юношей выскочили из-за дома и побежали к площади. Агент в штатском выстрелил по ним. Зеваки, стоявшие примерно в квартале от места события, бросились врассыпную и попрятались в соседних домах,
