Мы смотрели внутрь каюты, закрытой уже Бог знает сколько времени.
Фонарики, нам не понадобились. Мне вначале показалось, что свет льётся из иллюминаторов, и я посмотрел на них: они были так малы, что едва ли пропустили бы кулак.
Нет, это была фосфоресценция, как от гниющего дерева, блеск разложения, но такой необычной силы, что становился феноменальным. Яркость – как у стрелок моих часов.
Мы увидели стены из тика, растрескавшиеся и покрытые пятнами плесени. Остатки занавесей, изгрызенные временем, разобрать их рисунок невозможно. Тёмная картина в поблекшей раме, где обвисший холст превратился в бессмысленный мрак. Несколько морских сундуков, с белым песком на крышках; в углу нагромождены гнутые стулья.
Песок на полу лежал ровным слоем примерно в фут глубиной, под иллюминаторами его было чуть больше. Должно быть, просочился, пока корабль был засыпан. В центре каюты большой чёрный стол. Увидев склонившуюся над ним фигуру, я услышал захлебнувшийся, похожий на рыдание возглас Мактига. Лицо его стало белым, как песок, измученным, словно он не спал с самого рождения. Я видел, как он храбро вёл себя во время урагана, и удивился, что сейчас храбрость ему изменила.
Фигура за столом стояла, опираясь о его край. Колени слегка согнуты, руки лежат на столе, голова повёрнута в сторону от нас.
Это был мужчина. На нём ещё висели обрывки одежды, но они так поблекли, что невозможно было распознать стиль или эпоху. Обнажённая плоть высохла – перед нами стояла мумия. Часть яркого зелёного свечения исходила от неё, образуя бледный нимб. С головы падали спутанные пряди рыжих волос.
В руках мертвец сжимал большую круглую чашу, золотую, с двумя ручками. Около неё были разбросаны золото и драгоценности, сверкавшие, как сузившиеся кошачьи зрачки. Как будто пролилось содержавшееся в чаше богатство.
Бенсон отчасти забыл свои страхи, Чедвик забыл совсем, если только они у него были. Оба двинулись к столу. Бенсон отставал на шаг.
Мактиг закрыл глаза. Зеленоватый свет делал его смертельно бледным. Он задрожал, я успокаивающе положил руку ему на плечо.
Он раздражённо отбросил её.
– Всё в порядке. – Голос прежний, но лицо – нет. Осторожно, словно опасаясь попасть в западню, он двинулся в каюту, но не к столу, куда устремились Большой Джим и Чедвик.
Чедвик не отрывал взгляда от чаши, но Бенсон смотрел и по сторонам. По какой-то причине он внимательно наблюдал за всеми нами. Из алчности? Или из-за чего-то ещё?
