Постепенно он вошел во вкус — и начал понимать, что жизнь — вовсе неплохая штука, впереди только в траурной рамке маячил образ неизбежной женитьбы, ведь все когда-нибудь женятся.
Но однажды в глазах незнакомой девушки он прочел ясно, что он — Николай Петрович — пошляк и бабник. Пустой и никчемный человек.
Дело было на сеансе гипноза в обшарпанном клубе на окраине города; какой-то экстрасенс исцелял собравшихся старушек и старых дев, толковал про звезды и биополе. Там же была и эта незнакомка, она так внимательно и серьезно слушала все эти древние премудрости… Не очень даже и красивая — но грациозная и независимая, пластичная в движениях. И так к нему отнеслась!
Экстрасенс так и не смог исцелить Николая; он вышел на воздух, пешком долго шел до метро. Шлепал в темноте по лужам, по осенним листьям. Всю дорогу ни о чем не думал, просто привыкал к новому ощущению — четверть века прошло, юность прошла. Еще не скоро после того он женился — но это, наверное, был первый звонок.
А женился он как-то чудно, вдруг. В ту субботу, когда он встретил свою суженую, он проснулся поздно, даже по своим понятиям. Солнце давно уже перекатило на юг и жарило вовсю. Сквозь пыльные окна оно освещало кухню, где все было «вверх дном» — по-холостяцки. Часть посуды он выбросил в ведро, другую часть, которая не очень была грязная, — помыл, подмел пол, поставил чайник, включил магнитофон. В это время — телефонный звонок. Николай приглушил Макаревича.
(— У дверей в заведенье народу скопленье…)
— Да.
— Николушка? Как дела?
— Алла? Здравствуй! Сколько лет!
— Как поживает твоя жена?
— Какая жена?
— Это я тебя проверяю. Все еще один?
— Когда как.
— Понятно. Алла была когда-то его любовницей. Расстались друзьями, после того, как она вышла замуж за одного из его знакомых.
(— А я сегодня один, я человек невидимка, я сажусь в уголок…)
— А как дите? (Николай не помнил кто там, мальчик, или девочка, поэтому спрашивал неопределенно.)
— Бегает. На будущий год в школу.
— Кошмар. Неужто мы уже такие старые?
— Ничего, до внуков еще далеко! Слушай, я что хотела спросить — ты вообще как к маленьким детям относишься?
— Я — то? Да ничего, положительно. А что?
— Да вот ребенка нужно куда-то на неделю пристроить…
— Так ведь за ним уход, наверное, нужен?
— А с ним мама!
— Молодая?
— Моложе тебя, старичина! И, между прочим, в твоем вкусе. Блондинка, роскошные волосы и на мордашку симпатичная. Помнишь Ленку?
— Какую?
— Ну, рыжая такая, ты с ней все по лесам шастал. Альпинистка. Неужто забыл?
