– Он говорил вам, что вы похожи на его воспитанницу?
– Да… не сразу… потом… на следующий день. Для него это было потрясением. Он остановился в гостинице и после поминок увез меня туда, к себе в номер. Я бы ни за что не осталась ночевать в квартире одна… Я и там не могла уснуть! Он давал мне пить коньяк, и становилось легче…
– О чем еще вы беседовали?
– О разном… я не все запомнила… Дядя объяснял, почему они с сестрой рассорились…
– С вашей матерью?
– Угу. У них оказались слишком разные характеры… непримиримые в некоторых вещах… Они постоянно цапались. Дядя был моложе, но считал себя главным, потому что он мужчина… диктовал сестре, какую одежду носить, где работать, с кем встречаться. Они рано остались без родителей, были предоставлены сами себе. Мама не выдержала и уехала куда глаза глядят…
– Любила свободу? – вмешался Матвей.
Ульяна пожала плечами:
– Не знаю… Она мало говорила о своей семье. Эта тема всегда была табу. Когда я подросла, то стала задавать вопросы об отце. Мама очень бурно отреагировала. Просто ужасно! Раскричалась, хотя до этого редко повышала голос. Мы впервые серьезно повздорили…
– Она сказала, кто ваш отец?
– Нет. Замкнулась, ушла в себя… мы не разговаривали больше месяца. Жили, как два немых человека. Она молча собирала меня в школу, кормила, молча давала карманные деньги… копейки на горсть конфет или мороженое… Наши средства были ограничены. Постепенно она оттаивала, но с тех пор я зареклась упоминать об отце.
– Вы пытались его искать?
– Зачем? Мама объяснила, что он ее бросил, как только узнал о беременности. И с тех пор о нем ни слуху ни духу. Они ведь даже не были женаты…
– Ваш дядя тоже не знал, кто он?
– Я его не спрашивала…
– Теперь уже и не спросите! – с сожалением проговорил Матвей.
– Для меня это давно перестало иметь значение…
Эрик созрел для открытого выражения возмущения:
– Почему ты не призналась, что ты – не она… не Маняша? – выпалил он. – Это же… подлый обман…
– Я дала слово… пообещала дяде, что выполню его просьбу. В этом нет ничего дурного. Вы оба согласились на «испытательный срок», а я только играла роль Маняши, чтобы все было чисто, без плутовства.
– Без плутовства! – с ехидной усмешкой передразнил ее милиционер. – Это вы называете честной игрой? Сплошная ложь…
Его больно резанула по сердцу трогательная романтика «немых свиданий», когда он раз за разом с обожанием взирал на силуэт возлюбленной в окне. А на самом деле то была подстава. Он млел от восторга, созерцая чужую ему женщину! Ох, как веселился, должно быть, господин Бояринов! Потому-то он и не препятствовал этим мелким «нарушениям».
