Она понимала всю шаткость своих угроз. Паспорт Мельниковой и явное внешнее сходство с последней играют на руку сидящей перед ними «секретарше». У нее – наличие документа, подтверждающего личность, тогда как у Астры – ничего, кроме смутных фантазий. Кто станет ее слушать? Вот если бы Эрик подтвердил…
«Что? – спросила она себя. – Что он может подтвердить? Маняша-де вовсе не Маняша, а просто очень похожая на нее женщина? Заинтересован ли он в разоблачении своей возлюбленной?»
В ее мыслях царил хаос, который упорно не желал упорядочиваться. Примерно то же происходило с Эриком. Матвей внимательно наблюдал за этой драматической немой сценой.
«Секретарша» подняла заплаканные глаза на милиционера, словно ища у него защиты. Тот молчал, готовый провалиться сквозь землю. Что-то не позволяло ему утешить эту испуганную женщину, сесть рядом, обнять, в конце концов.
– Николай Порфирьевич убит… – повторил он, тупо уставившись в угол, где стоял торшер с матерчатым абажуром.
– У-убит? – переспросила она.
Он подавленно кивнул.
– Господи… и он… У меня больше никого не осталось…
Слезы проложили на ее щеках мокрые дорожки, она смахивала их тыльной стороной ладони. Ногти были ухожены, но без маникюра.
– Как вас зовут на самом деле? – спросила Астра. – Ульяна?
Эрик бросил на нее изумленный взгляд. Серый дождливый день просачивался в гостиную, приобретая багровый оттенок, и от этого лица людей казались неестественно красными.
– Да… – вымолвила «секретарша». – Ульяна Бояринова. Это дом моего дяди…
– Дяди? – воскликнул милиционер. – Николай Порфирьевич – твой дядя? Разве ты не…
Он задохнулся от переполнявших его эмоций.
– Я знала о его существовании, но ни разу в жизни не видела… Перед смертью мама вспоминала о нем и дала его адрес. Он приехал на похороны… и там мы… обрели друг друга. Я была так одинока, убита горем, что согласилась бы на что угодно… Он предложил пожить у него какое-то время…
– Но почему под чужим именем?
– Мы с ним долго беседовали – целую ночь… Я не могла спать! Он рассказал, что несколько лет назад потерял жену, она трагически погибла… попала под грузовик…
Речь Ульяны прерывалась всхлипами и вздохами. Матвей подал ей носовой платок. Она не поблагодарила – ей было не до вежливости.
– Еще дядя говорил, что у них умер ребенок в младенчестве, и они взяли на воспитание сироту… из родни жены. Любили девочку, как свою дочь… а она связалась с плохим человеком, которому нужны только деньги…
Эрик вспыхнул, что-то промычал и снова затих.
