– Вы собираетесь лезть через забор? Там собака – злющий пес по кличке Лютый, – сообщил старлей.
– Звоните! Требуйте, чтобы вам открыли. Вы же милиция!
– Рядом с калиткой переговорное устройство, – пробормотал Эрик, вылезая под дождь.
Его рубашка тут же покрылась темными крапинками. Он нажал на кнопку звонка и ждал, пока ему ответят.
– Маняша… это я… Николай Порфирьевич мертв… его убили…
Астра с Матвеем стояли у него за спиной, дыша в затылок. Он толкнул калитку и вошел во двор…
Гостиная, куда их пригласила растерянная молодая женщина, была обставлена в купеческом вкусе. Мебель начала двадцатого века, картины, откуда сурово взирали предки хозяина, плюшевые портьеры и скатерти соседствовали с ультрасовременным телевизором в полстены. Даже при беглом осмотре интерьер тянул на солидную сумму.
«Портреты явно писались на заказ, – прикинула Астра, – мебель пришлось реставрировать…» Она успевала оценивать обстановку и наблюдать за Эриком и Маняшей. Впрочем, та ли она, за кого себя выдает, должно было выясниться с минуты на минуту.
Похоже, секретарша испытала шок от услышанного и плохо соображала, что происходит. Ее глаза бесцельно блуждали, губы побелели. Она никак не выделила Эрика из троицы незваных гостей, зато он не сводил с нее напряженного взгляда.
Матвей сел в кресло у двери, чтобы контролировать вход: вдруг кому-то захочется покинуть компанию, не попрощавшись! Других дверей в комнате не было, два окна с наполовину задернутыми бордовыми портьерами пропускали немного света. Он еще снаружи обратил внимание: окна первого этажа забраны решетками, так что через них сигануть не удастся.
– В доме еще кто-то есть? – спросил он, видя полное замешательство Эрика.
Женщина отрицательно качнула головой. Она была в блузке и юбке из легкой ткани в цветочек; одежда подчеркивала ее формы – не слишком пышные, но приятной округлости. Прямой пробор делал ее лицо открытым и милым, коса почти расплелась.
– Что… случилось? – выдавила она.
– Николай Порфирьевич убит, – сказала Астра. – Его задушили. Теперь нет нужды продолжать комедию.
Женщина беззвучно заплакала. Эрик ерзал на диване, кусая губы.
– Маняша… – робко произнес он. – Это… ты?
– А что, есть сомнения? – поймал его на слове Матвей.
– Нет… но… Неужели она… так изменилась за год? Лицо как будто другое… Я не то хотел сказать! Это она… только… ничего не понимаю…
Его высокий лоб покрылся испариной, верхняя губа подрагивала.
– Вы ведь не Маняша? – в упор спросила Астра у молодой дамы. – Признайтесь лучше сейчас, пока сюда не приехала милиция. Иначе у вас будут неприятности.
