— Разве?
— А скажи-ка, ведь в глобальном смысле убивать нехорошо? В ад попадешь! — спрашивает Диана.
— Убивать порой необходимо. Но нужен мотив. Убив Ромео и Джульетту, Шекспир создал гениальную историю смерти и любви. Этот эпизод — ведущий! Вся остальная часть пьесы — убедительный мотив!
Диана вздыхает.
— Ты чего?
— Ничего. Вон в том дворе, — она показывает пальцем и одновременно поправляет лямку съехавшей с плеча сумочки, — качели. Пойдем?
— Конечно.
Взявшись за руки, идем во двор, зажатый между ветхой «сталинкой», детским садиком и зданием нотариальной конторы. Краска на качелях облезла. Напротив корявый тополь: царапает ветвями оконные стекла, загораживает помойку и фонарь со светящейся круглой башкой. Вдоль кустов боярышника ограда — воинственно торчат железные пики. Взглянув на них, Диана сказала:
— Я так когда-то кончики драконовых хвостов рисовала…
— И я.
— Кит, — говорит Диана, покусывая нижнюю губу. — А ведь ты редкостный придурок, но я все равно рада знакомству с тобой…
— Мне это расценивать как похвалу?
— Ты true.
— Что это значит?
— Ты искренний человек.
— Я, — отшучиваюсь я, — честный враль!
— Пожалуйста, — наклоняет голову она. — Раскачай меня высоко-высоко!
— Ах, вот так! Тогда держись!
— Кит! — она вздрагивает. — Кит!!!
— …а было, что девочка свалилась с качелей, не удержавшись, стала подниматься и ей как ша-арахнет по затылку!
— Кит, ты сволочь! Если я разобьюсь — это будет на твоей совести!
— Уговорила. Предупреждаю: не стоит в процессе «солнышка» показывать, что можешь обходиться без рук! Это тебе не велосипед!
— Я не умею на велосипеде…
— Солнышком? Я тоже.
— Никак не умею.
— Хватит болтать. Космонавт к взлету готов? Три-два-один, па-а-ехали!
— Ты меня ваще не слушаешь! Ки-и-и-и-и-и-и-и-т!
— Передавай привет богу!
Диана — это Артемида на римский манер. Богиня охоты. Я где-то слышал, что Артемида — это, в свою очередь, греческий вариант шумерской Иннаны (или Иштар), которая была дамой своенравной и влюбчивой. У всех ее избранников рано или поздно приключались жуткие траблы: то в царство тьмы отошлет, то чудовище натравит, — если они в чем-то ей откажут. Иштар чуть не погубила великого Гильгамеша…
Но, не будем о грустном.
В надежде продлить очарование первого утра новой жизни (хотя, какое к черту утро — полдень уже!), я не спешил вылезать из постели. Прикрыл глаза и прислушался. Стук сердца, размеренное тиканье настенных часов, уличный шум, плеск воды и довольно приличное пение. Диана принимает душ.
