Там, в декорационном цеху, я мрачно чувствовал себя незваным гостем в наделах постороннего воображения. Так же я ощутил себя той ночью в темной Ялте. Город был похож на сумеречный, нежилой холст диорамы. Извлеченный из чердачных запасников — из недр стратосферы, вместе с пришпиленными раскладушками строений, он безжизненно свисал над штормящим морем, поглотившим всю землю…
Вне пределов автовокзала царила темень. Пассажиры, выйдя из троллейбуса, один за другим пропали в ней. Спохватившись, я едва успел настичь хромую старуху. Выслушав, она ткнула рукой в темноту, и пропала.
Было начало одиннадцатого, но в домах уже почти не было зажженных окон. На ощупь я двинулся к морю. Мне важно было поскорей осознать его близость. Море всегда для меня было опорой, домом. Вдоль него не заблудиться. Рядом с ним Бог ближе. Так мне казалось.
Спустившись к набережной, непредсказуемо открывшейся из-за домов, я был взволнован: наконец я услышал тонкий запах Черного моря. Родной запах Каспия — пронзительный, развязный, его было слышно чуть не за километр. Этот километр я всегда преодолевал, задыхаясь от восторга. Но вот Черное море подпускало почти вплотную, пахло вкрадчиво, в темноте его запах как бы подманивал в пучину.
На набережной у скамеек располагались группы подростков. Меня вдруг окликнули, приняв за своего. Я кивнул темноте.
Видеть море я не мог. Я его слышал. Справа на краю грохочущей бездны мигал маяк. Сразу за парапетом стояла стена мглы. В ней рыскали, вспыхивали серые кони, иные наскакивали, разлетались, — и водяная пыль летела в лицо. Мертвая безветренная зыбь — в совершенном воздушном покое обрушивала на мол свои шеренги.
Справа возникла фигура.
— Ты чей? — человек покачнулся.
Я подождал, когда он придвинется.
— Что значит «чей»?
— Ну, откуда ты. С Ливадии, с Горки, с Пушки. Я вот сам — с Дарсана, — подсказал человек.
Я едва различал лицо, но было очевидно, что парень пьян и возбужден.
— Приезжий, — не стал я врать.
— Ну, короче. Дай мне денег, — обрадовался он.
Я ссыпал ему в ладонь мелочь.
Не задумываясь, парень звякнул ее оземь и топнул ногой.
— Ты за кого меня держишь?! Ты на мороженое дал?! Дай мне тыщу, две, вот так, — он качнулся весь, двинув широко рукой. — Не ссы, земля круглая, ты тоже меня встретишь — поквитаемся, — он откачнулся обратно.
Всего в кармане было четыре тысячи. Уже вся эта сумма ни на что не годилась. Я легко мог расстаться с половиной. Но что-то на меня нашло. Я оттолкнул его. И поразился. Парень оказался неправдоподобно легким. Как фанерный щит. Он упал далеко, и я не видел, как он поднялся. Зарычал. Я занес кулак. Но он не приближался. И вдруг засвистел.
