Толик замолчал и перестал играть в свою игрушку, поставил на паузу. Повернулся к Жене; тот уже стоял в дверях.
— Женьк, да посиди ты тут со мной. Поговори немного. Кури, если хочешь, кури, сколько хочешь, пофиг. Только поговори.
— Я не могу, старик. Дела.
— Может, хоть вечером пива попьём?
— Может.
Ушёл. Толик вернулся к компу и около минуты просто молча смотрел в монитор — на остановленную игру. Увидь кто со стороны — ему показалось бы, будто эта пауза окаменила не только человечков с автоматами на экране, но и его самого. Самого Толика.
А потом вдруг со злости лупанул кулаком по ресету. И закрыл глаза.
— Вот у меня удостоверение, — Женя с улыбкой показал карточку.
Бабка взяла, рассмотрела. Покачала головой.
— А где ж раньше было? А? Хитришь?
— Я потерял, мне его восстановили вот, — соврал Женя. — Я пройти могу?
Кивнула злобно. Мол, ладно, проходи, сукин сын, что с тебя возьмёшь. И Женя прошёл.
Вот оно, вот. Сейчас или никогда.
Сигарета. Бросать курить, глупость-то какая. Вот что верно: с сигаретой ты никогда не одинок. Никогда. Пока стоишь, куришь — ты не один. С тобой она — одноразовый друг. Твоя Сигарета. Она не бросит, не предаст, она отдастся тебе до конца, до самого фильтра. Сгорит для тебя. Как человек живой. Люди живые тоже сгорают, но медленно, всю жизнь потихоньку тлеют. А остаётся от них то же самое: пепел и дым. Лёгким вредит? В груди тянет? Ну а разве эти болячки не стоят моментов близости? Моментов не-одиночества?
Выкидывают они такие книги, видите ли. Семьдесят шестого года книжка. Старая уже. А кто выкидывает? Да уборщица. А где эта уборщица? Да на входе студенческие карточки проверяет. Ах, здравствуйте, дорогая бабушка. Куда? Около мусорников оставляете на заднем дворе? В стопочку сложенные, ах! Мало ли понадобится кому. Ну да. Мало ли понадобится.
Женя швыранул книгу на землю — рядом со стопкой точно таких же двадцати шести «Физических химий для биологов». Выкидывают старое.
Чёрный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой, —
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
— Есенин… — вдруг пробормотал Женя. — Есенин.
И щёлкнул пальцами.
— Чего ты щёлкнул? — спросил Витя.
— Чтоб ты наконец меня услышал. Вон книги валяются, смотри. Книги вынесли и выкинули. Старые книги. Говорят, книга учит, книга лечит. А выкинули.
— Пошли, пороемся.
— Как бомжи?
— Как интеллигенты, всё ещё любящие книги, друг мой Женя.
И пошли ведь рыться. Два или два с половиной года назад, вроде бы это было…
