Западный ветер, или Идти под солнцем по Земле | страница 4



Как говорил древнеармянский философ Давид Анахт, «об этом столько». Хватит повествовать об уродах. Последнее свидание с Иоанычевым состоялось в мае накануне так называемых праздников. Придя на допрос, Алексей застал следователя в благодушном настроении, порывавшегося поздороваться за руку. «Сегодня допрос отменяется, - задушевно сказал он. – Завтра будет демонстрация, вообще неясно, что будет в стране».  «Да, - поддержала разговор адвокат, - вчера по  телевизору выступил Утин…»

- А этот – вообще бандит! – убеждённо прервал ее следователь.

Ну, бандит и бандит, и хрен бы с ним сто раз, главное, что сегодня в троллейбус сядем без препятствий.

- А Вас, Павлов, - оживился следак, - я найду способ, как вернуть в тюрьму. До свиданья».

Глава 34

Для верности описания следует отметить, что большую часть времени после выхода на свободу Павлов проводил в больнице. Лечиться было надо, иначе никаких резких движений делать нельзя. Поэтому,  что ни день, рано или поздно, но возвращаться в больницу было нужно. ЦКБ-2 в Сокольниках была как родная. Давний приятель Геннадий, много лет назад начинавший здесь водителем, стал главным инженером и многие врачи и сёстры были знакомы по турслётам и спортивным соревнованиям, когда Павлов выступал в молодости за ЦКБ-2 как сотрудник (подставной, разумеется). Как-то раз перед стартом лыжной гонки подбежал к Генке судья, сам из врачей ЦКБ, и спросил, кто такой Павлов, что-то он его не помнит. «Уролог, - ответил Гена, - уроет – не встанешь».

- Ой, слушай, а мне-то он и нужен! Послушайте, у меня почки больные. Мне можно пить пиво? – с надеждой вопрошал дядька.

- Можно, - мудро отвечал Павлов, - но в ограниченных количествах.

- А это сколько?? Бутылка? Две?

Но Алексею дали старт, и волшебные лыжи унесли его в вихрях снега, оставив разочарованного врача без ответа.

Ах, Николай Васильевич, где моя молодость, где моя свежесть!..

Путь должным образом подготовлен не был, но сил оставаться тоже не было. Володя узнал, что Ионычев уходит в отпуск, а это означало, что критический момент близок, и Алексея для верности закроют, или что исчезновение подследственного не повлечет за собой немедленного розыска. Топтуны вроде перестали ходить по пятам. Когда Алексей указал Ионычеву на факт чересчур назойливой слежки, тот изумленно воскликнул: «Кто?!»  «Красные следопыты», - ответил Павлов, и следак не удержался от довольной ухмылки. «Вот номера машин ваших товарищей, - Алексей подал список. – А те, которые подчеркнуты, работают наиболее непрофессионально. А господа, которых я встречаю на лестнице, поднимаясь в этот кабинет, чудесным образом попадаются мне в самых разных районах Москвы, и даже в бане». Ионычев изучил список и оправдывающимся тоном заметил: «Это не мы, это ФСБ».