— Мой ответ — решительное нет! — сказал я, обнимая нашу дылду Анату за плечо.
Арабы стали кричать и размахивать руками.
— Он расстроен, — сообщил Хат, — хочет застрелить тебя, Теди, но друзья его отговаривают.
Кошмар какой-то, даже в краю наркомафии я чувствовал себя лучше. А здесь — то малохольные русские туристы, то кровожадные жители песков: сплошные опасности и никакой связи с военными. Я вспомнил о пистолете, оставшемся в спецкостюме, и начал отступать к машине.
— Весёлые люди! — широко улыбаясь, сказал Хат. — Они отговорили его тебя убивать, и теперь просто хотят тебя кастрировать. Это видимо больно, судя по тому как они радуются.
Анату подбежала к арабам и что-то быстро стала говорить на их тарабарском языке. Смысла слов я не понял, но лицо у девушки было очень свирепое и от того прекрасное.
Выслушав Анату, погонщики стали смотреть на меня с откровенным ужасом, и видимо забыли о своих садистских планах на мой счёт.
— Что ты им сказала? — поинтересовался я.
— Я сказала, что ты заместитель президента США и находишься здесь с военной миссией, и если они попробуют что-то с тобой сделать, на них сбросят много бомб.
— Они что, поверили в эту чушь? — удивился я.
— Конечно, ведь я подавляю мужчин. Забыл? — ехидно сказала Анату.
— А ты соображаешь, — похвалил её я, — видимо, ты особенная женщина.
— Видимо, — кивнула она. — Иди за вещами, они подвезут нас до того места, куда нам нужно.
Забрав из машины наши вещи, я вернулся к каравану. Хат и Анату уже взобрались на верблюдов и теперь смотрели на меня сверху вниз. Кинув Хату его спецкостюм, я подошёл к приготовленному для меня верблюду. То т почему-то лежал на песке и кидал на меня косые взгляды, а араб, державший его за поводок из плотной кожи, тоже смотрел недобро.
— Злые какие! — пробормотал я, забираясь на спину горбатого «корабля пустыни».
— Изюм! — внезапно заорал погонщик.
— Чего ты орешь?! Сам ты изюм! Козёл! — обиделся я. — Американские войска, бомбы, бух-бух! Смотри у меня…
— Изюм! — повторил араб, протягивая мне поводья.
— Чего он орёт? — спросил я Оултера.
Перебросившись с погонщиком парой фраз, Хат ответил:
— Он говорит тебе, что твоего верблюда зовут Изюм! Это хороший верблюд, очень умный.
— Ага, — кивнул я, — умный верблюд, понятно. Едва я взял поводья в руки, верблюд резко встал, и у меня тут же закружилась голова. Теперь я возвышался над землёй на высоте трёх метров. Главное в этой ситуации было не навернуться вниз.
