Под одобрительный гул строя, прерываемый восторженными рукоплесканиями, господин Циммерман умилился проникновенности собственной речи, вытер непрошенную слезинку в уголке глаза, и продолжил:
— А сейчас Родина в опасности! Пусть не совсем наша, и не совсем в опасности, но этим нас не смутить! Да, пока ещё нежити топчут чужие пажити, но это не повод сидеть сложа руки! Страшный враг стоит на пороге, дадим ему адекватный и симметричный отпор! Ура, товарищи…, пардон, господа!
— Ура-а-а-а!!! — разнёсся над аэродромом воинственный клич.
— Мы летим бомбить большевиков? — уточнил плуковник.
— Зачем? — чёрные глаза владельца полка на краткий миг утратили мировую скорбь и стали удивлёнными.
— Но пан подмаршалёк, рассказывая о задании, упоминал именно об этом.
— И надо было слушать старого дурака, пан Штоцберг? Зачем Вам оно? Будете наносить удары по Румынии…
— А они чем провинились? — но тут плуковник вспомнил то чудо авиационной техники, на котором предстояло лететь, и согласился: — Действительно сволочи. Но постойте, у нас же нет общей границы?
— Разве? — господин Циммерман уткнулся носом в любезно предоставленный планшет с картой. — А это что?
— А это Венгрия.
— Да? Странно, первый раз слышу про такую страну. Пан Иоганн, Вам нужна Венгрия?
— Мне лично? — удивился Штоцберг. — Нет.
— Как хотите, тогда заберу себе. Распишитесь, пожалуйста, здесь, что не возражаете.
Маленький самолётик затерялся в ночном небе, неравномерно завывая и позвякивая доживающим последние минуты двигателем. И то чудо, что вообще долетел в такую даль. ИАР-27 считался машиной неприхотливой и надёжной только при неотлучном пребывании его на земле. Что произойдёт при попытке преодолеть на нём больше трёхсот километров, предсказать не брался никто. Но, тем не менее, самолёт долетел, отбомбился по заданным целям на румынской территории, и сейчас пытался вернуться домой, подгоняемый попутным ветром. В чём ему помогал опытный штурман, постоянно доливающий бензин из канистры.
Плуковник Штоцберг вертел головой по сторонам, вглядываясь в темноту, и безуспешно пытался отыскать хоть какой-то ориентир. Но в полуночной безлунности даже речки не проблёскивали, а проклятые мамалыжники, будто нарочно, потушили все огни и завалились спать.
— Иржи, ты определился? — крикнул командир полка в переговорную трубку.
— Каким образом? — следом за вопросом штурман выдал что-то вовсе непотребное, подтвердив свою профессиональную подготовку. — На этом куске летающего собачьего дерьма даже высотомера нет!
