— Они уже здесь.
— Кто, жандармы.
— Нет, патруль. Барон, немедленно выбрось эту дубину!
Фон Такс послушно выпустил из рук ножку от стола, которой только что вооружился, но уточнил:
— А почему?
— Это же не немцы какие — свои. А своих нужно бить аккуратно, дабы не нанести ущерба обороноспособности страны.
— А они?
— Что они? Будут нас арестовывать.
— За что, Лаврентий Павлович?
— За разврат, за пьянство, за дебош.
— Позвольте, но к первому пункту культурной программы мы даже не приступили.
— Без разницы, барон. Нам в любом случае нельзя попадаться. Секретность, мать её.
Я притянул за рукав стоящего рядом Раевского.
— Изя, постарайся внушить ему что-нибудь, а я щит невидимости поставлю.
Израил недовольно фыркнул и дёрнул рукой:
— Да надоели мне твои щиты. Жить хочется, понял? Нормальной жизнью…, - он сделал шаг навстречу начальнику патруля. — О, здорово, лейтенант! Давай-ка, быстренько организуй тут уборку, а потом нам ещё пивка принесёшь. Понятно?
Опешивший от странных требований офицер помотал головой, отгоняя наваждение, и попросил:
— Предъявите документы, пожалуйста.
Мой напарник в ответ радостно улыбнулся, и закричал на весь буфет:
— Это ты кого сейчас козлом назвал?
Лейтенант недоумённо обернулся, выискивая среди своих подчинённых того, кто подходил бы под это определение. Не нашёл, и принялся осматривать остальных посетителей. И только через несколько минут до него дошёл смысл опережающего время юмора. Начальник патруля грозно сдвинул брови, сердито засопел, и схватился за кобуру. Двое сержантов за его спиной медленно потянули с плеча винтовки.
Дурни, они что, стрелять здесь собрались? И вообще, какого хрена все с оружием, вроде не положено? А как же инструкции? Любопытно, кстати, наблюдать за реакцией этого лейтенанта. Ведь ни одному составителю уставов и в голову не могла придти такая бредовая мысль — арест трёх генералов одновременно обычным армейским патрулём. Вот как руки-то дрожат, кобуру расстегнул, а пистолет вытащить боится.
— Предъявите документы! — второй раз требование прозвучало менее требовательно и уверенно.
Так бы и обошлось миром, Лаврентий уже доставал из саквояжа нужные бумаги с грозными печатями для всех четверых, но всё испортил Израил. Его мудрёно закрученная фига уткнулась обгрызенным ногтем прямо в нос блюстителю воинской дисциплины.
— Вот тебе документ! Достаточно?
Не ожидавший такого подарка лейтенант резко отпрянул, наступил на мокрые осколки стекла, злорадно захрустевшие под сапогами, и упал навзничь, смешно взбрыкнув ногами. Изя тоже поначалу смеялся, но очень и очень недолго, так как в своём совершенно не изящном полёте начальник патруля попал ему сапогом в то место, которое и жене показывают с некоторым стеснением. Жены у Раевского давно уже нет, а вот место это в наличии имеется, и он медленно завалился лицом вперёд, героически сдерживая рвущийся наружу стон. А ведь говорил дураку, чтобы доспех нормальный под формой носил. Так нет, форсит по новгородской моде — привык, говорит. Ну что, придурок, коротка кольчужка?
