— Ну а он что?
Раздавшийся слева голос испугал ангела — тот вздрогнул и заозирался. Двое дозорных, пройдя вахтой круг, остановились за углом, невидимые, но вполне слышимые, увлеченно сплетничая.
— А он говорит: "Я лучший выпускник! У меня за выживание "золотой единорог"! И трясет мне перед носом своей цацкой. А я у него эдак небрежно спрашиваю, мол, ты хоть живого демона видел или в музее на чучело орла разок посмотрел, и решил, что горгулью повидал?" А он как разхорохорится: "Да я! Да я все могу"! Ну и смог!
Дозорный счастливо расхохотался, видно воспоминания доставляли несказанное удовольствие.
— А всего на ночку и оставили, так он в дырку забился, в которую и василиск бы не протиснулся, и протрясся до рассвета. На заре с мокрыми портками его чуть нашли. Перевал Химер любого сделает, а уж тем более этих столичных выскочек.
Второй охнул:
— А если бы Старшой узнал?
— Ну не узнал же. — Отмахнулся первый. — А сосункам здесь делать нечего, и точка. Вчера вон тоже малолетка какой-то объявился — Ролик или Родан, что-то такое… Глаза горят, весь такой юный и готовый на подвиги — зелень.
Перевал Химер… Романд прищурился, обдумывая полученную информацию: "Пытаться просто сбежать через границу — могло и не получится, а этот вариант… Значит, столичный выскочка, что ж — пусть будет так".
Романд выдохнул и, в последний раз посмотрев на догорающий закат, отвернулся: впереди раскинулась холодными фьордами Соколиная страна, а за ней — сразу за Закатными горами, снежными иглами подпирающими облака, — начинался Темный край.
В итоге переход границы прошел пусть и не совсем так как задумывалось, но удачно.
На перевал Романд попал быстро. Даже быстрее чем ожидал. А всего-то стоило вывернуть кружку с чаем на одного из "дедов" и обозвать "старичьем, из которого песок сыпется". Ну не заметил парень, что буквально пару часов назад, выбранный "дед" попал в песчаную бурю и не успел очистить крылья, отчего и в самом деле с них трусился мелкий песок с камушками.
К демонам можно было уже и не соваться — незадачливого парня вполне прибили бы и свои. Но, внезапно, за парня вступился один из воинов, отсоветовавший убивать мокроносую зелень на месте. Симпатии разделились. Одна половина присутствующих, хоть с возмущением косилась на наглого юнца, тем не менее, злорадно поглядывала на "песочного деда". Видно чванливый, высокомерный воин здорово насолил многим. Вторая половина просто и без затей согласна была скормить Романда скальному грифону. Методом ора и выяснения степени общественного "уважения", воины сошлись на золотой середине, на которую Романд в общем-то и надеялся, но при несколько более мягких условиях.
