— Ну вот, Андрей, — невесело усмехнулся Кутасов, — теперь ты лежишь, а я — сижу. Славно ты порубился в Красноуфимске, поднял свой авторитет, можно сказать, до небес. Даже если бы погиб, большего добиться не смог бы.
— Меня, что же, живым святым сделать успели за эти дни? — Комиссар улыбался вполне искренне.
— Ну, почти, — покачал головой комбриг. — Ты теперь стал в глазах солдат, да и казаков тоже, кем-то вроде былинного богатыря. Политработники на занятиях рассказывают о том, как ты рубал врагов в Красноуфимске двухпудовой шашкой.
— Двухпудовой. — Омелин хотел рассмеяться, но смех его быстро перешёл в какое-то куриное кудахтанье. Тут же к нему подбежал сам бригврач Чернышёв, никому не доверявший лечение комиссара. Он грозно поглядел на комбрига и тот поспешил распрощаться с не могущим и слова вымолвить от кашля Омелиным.
Он вышел из госпитальной палатки, стараясь дышать как можно реже, поторопился покинуть эту часть лагеря. Запахи над ней витали не самые приятные.
Отдыхать армии Пугачёва было некогда. В Красноуфимске остановились не более чем на несколько часов. И уже на следующий день встретились с идущим на помощь крепости гарнизоном Кунгура. С ними встретились конные казаки и башкиры Юлаева. Бой шёл несколько часов, пока не подошли к авангарду на основные силы армии. Кунгурские солдаты поспешили отступить обратно за столь надёжные стены крепости. Кунгур ощетинился пушками, изготовившись к штурму, однако Пугачёв вполне разумно не стал бросать на приступ своих людей. Слишком незначительной была эта крепость, особенно лишившись изрядной части гарнизона. Армия же продолжала движение на северо-запад. К Каме и закрывавшей переправу через неё крепости Оса.
— Вам нельзя ещё подниматься, товарищ полковой комиссар, — настаивал бригврач Чернышёв. — Раны, полученные вами в Красноуфимске, слишком серьёзны. Вы что же, совершенно не думаете о своём здоровье?
— Не время сейчас думать о здоровье, — ответил Омелин и обратился к находившемуся также в госпитальной палатке Кутасову: — Владислав, помоги одеть кожанку.
— Андрей, ты бы врача послушал, — качал головой комбриг. — Я ведь когда тебя увидел, подумал, ты уже не жилец. А бригврач тебя, можно сказать, с того света вытащил.
— И не для того, чтобы вы, товарищ комиссар, себя обратно загнали! — вскричал Чернышёв. — Я категорически запрещаю вам покидать палатку. Иначе снимаю всякую ответственность за вашу жизнь и здоровье.
