Роберт еще какое-то время сохранял спокойствие античной статуи, а потом медленно отодвинул руку от ее волос. Но поздно — поздно — подумал он, было уже в тот момент, когда он вошел в номер, увидел ее халат на полу и понял, что она спит обнаженной.
— Шарон…
Произнося ее имя, он вроде бы собирался с духом, чтобы оттолкнуть глупую девчонку, но обнаружил, что фактически только приблизил ее к себе. Они лежали теперь, соприкасаясь. Он с непроизвольной настойчивостью ласкал ее, гладил ее, его руки следовали тонкому изгибу ее спины, женственным очертаниям ее талии и бедер, округлостям ее упругих ягодиц.
Шарон все еще касалась его губами, и всем своим телом он чувствовал биение ее сердца.
Если бы ей случилось проснуться сейчас, и она увидела бы его таким… болваном, попавшимся в капкан сумасшедшего желания… Это безумие. Телячья кретинская слабость, непростительная для настоящего мужчины. И если бы он сохранял хоть немного здравого смысла и чувства самообладания, он бы…
Роберт наклонил голову и, погрузив руку в волосы Шарон, повернул ее лицом к себе. Их губы соприкоснулись.
Когда Шарон проснулась, она обнаружила, что ее целуют — невероятно чувственно, с ненасытной жадностью — и что вся ее плоть в экстазе отвечает на властный зов этого первого в ее жизни мужчины, каждое соприкосновение с которым дает ощущение того, что тела их словно входят одно в другое, словно составляют две половинки одного целого.
Ошеломленная, она чувствовала, как груди ее набухают и вдавливаются ему в грудь, как его тело гибко улавливает все ее движения. Не было ничего более возбуждающего, чем ощущать, как скользят его руки по ее коже, и она желала этого все сильнее и сильнее.
Как прекрасно было бы почувствовать на себе все его тело, настойчиво билось в ее сознании, словно в горячечном бреду. Она требовательно ласкала его, стремясь подобраться еще ближе. Шарон жаждала большего, много большего, чем просто ощущать рядом распаленное мужское тело. Почему-то он позволял себе лишь слегка прикасаться к ней, тогда как она хотела…
Шарон попыталась показать ему, чего именно она хочет. Она страстно поцеловала его, двигая бедрами, прижимаясь к нему грудью, дугой изгибая спину. С протяжными, нежными стонами она скользила по нему всем своим телом.
Это было так несправедливо с его стороны — отстраняться от нее. Ведь он знал, как сильно она его хочет, как он ей нужен, как горячо она любит его.
У нее вырвался слабый протестующий звук, но тут же его сменили громкие стоны удовольствия, потому что он вдруг ответил на настойчивые движения ее тела. Его бедро оказалось у нее между ног, и она вся задрожала от удовольствия.
