Ему это тоже нравится, поняла Шарон. Теперь он целовал ее куда более страстно. Он хрипло звал ее по имени, еще сильнее возбуждая ее, обнимая ладонями ее лицо, кончиком языка очерчивал ее губы. Всем своим весом и силой он вынуждал ее лежать совершенно неподвижно, раздразнивая ее движениями языка и еще более эротическими движениями бедер. Она больше не могла оставаться спокойной. Тело ее начало явственно содрогаться, непроизвольно отвечая на то, что он делал с ней.
Сколько лет она втайне ждала его, мечтала о том, чтобы он обнимал ее так, хотел ее так, любил ее так? Все чувства и желания, таившиеся под спудом долгие годы, лавиной вырывались из нее, и поток этот уносил ее с собой, сметая все, кроме непреодолимого влечения.
— Нет, — сдавленно прошептала она, когда губы Роберта оставили ее и он взял ее запястье, чтобы поцеловать тонкую, с прожилками вен кожу. — Не там, не там… — молила она, изнывая от желания.
Она вспомнила парочку, которую заметила в джакузи, и кровь ее вскипела. Он оторвал губы от ее руки.
— Не там? Тогда где, Шарон? Где?.. — спрашивал он глухо, с какой-то необычайной, грубоватой глубиной. Казалось, в этих звуках сливается воедино несовместимое — лед и пламень. Она задрожала. Это был голос ее властелина, повелителя, который исступленно хотел ее.
— Здесь, — сказала она чуть слышно и положила его руку себе на грудь. Она словно впервые увидела его глаза и его рот.
— Здесь, — нежно повторил он и начал ласкать губами ее сосок. Шарон ощущала себя на краю бездонной пропасти: еще немного и она не вынесет этого наслаждения. Она создана для этого, она никогда, даже самым отдаленным образом не могла представить себе столь восхитительных ощущений. Ей так хотелось, чтобы эта сладкая мука длилась вечно.
— А другой? — услышала она его хрипловатый голос, когда он не спеша оставил один ее сосок, устремляясь к другому. На секунду Роберт задержался, ожидая ответа.
Зачем он спрашивает, лихорадочно думала Шарон и шептала:
— Да, да, да…
Прикосновение его губ заставило ее вскрикнуть от удовольствия. Он только крепче обнял ее. Ей даже больно стало от того, как сильно его пальцы впились ей в талию. Он требовательно водил по ее коже губами, и ей казалось, что по ее телу словно вьется раскаленный шнур, от груди до самого лона… От желания у нее выступила испарина. А он знал, где проходит эта незримая нить, он прослеживал ее пульсацию по всему телу Шарон, пока дрожь не охватила ее, и она не выкрикнула, что это чересчур для нее. Желание рвало ее на части, уничтожало…
