Конечно, всему нашлось медицинское обоснование. Очкастый дятел на какой-то своей морзянке простучал мне следующее: «У вас настолько повышенная чувствительность к психот'опным веществам, молодой человек, что вам лучше п'о них забыть. Вы не сможете ку'ить т'авку (вот слово-то употребил — так говорили в те времена, когда они на картошке всей комсомольской ячейкой крали колхозную коноплю-беспонтовку и потом изображали наркотическое опьянение: сразу видно, с тех пор ни-ни)… или есть ма'очки (о, боже мой!) вместе с вашими това'ищами». Иначе, дескать, окажетесь в нашем «зоопа'ке» надолго. Мой мозг автоматически вычленил это объяснение из потока терминов и антина'котической пропаганды и запомнил как наиболее подходящее для того момента, когда все начнут спрашивать: как же тебя так угораздило, там же было всего ничего. Объяснять доктору-дятлу что-либо мне не хотелось — я же говорю: мне вообще ничего не хотелось. В частности — оставаться в том богоугодном заведении еще какое-то время. А это могло бы произойти, начни я загоняться с ними по поводу того, где я был и что там делал. Потому что есть вещи, которые невозможно объяснить тому, кого не выбрасывали с девяносто какого-то этажа небоскреба времен.
Потом? Все просто: год в ауте, в полной прострации. Целый год. За рамками, вне цивилизации. Вне игры — если, конечно, не считать игрой тонны колес, выписанных усталыми психиатрами в диоптриях, пасы местечковых экстрасенсов, грозный шепот захлебнувшихся в собственной загадочности экзорцистов и бормотание бабок-шептух, к которым меня возили изможденные родители. Результат всего этого был — зеро, полный ноль. Ничего не помогло.
Все прошло само собой. Так же, как и началось (я имею в виду — без предисловий). Просто взяло и закончилось. То ли мозг сам справился с нанесенной травмой, то ли я просто-напросто смирился со своим предназначением. С предназначением, которое мне открыли на экскурсии в ад. Я просто перестал думать обо всем этом дерьме. Так, будто ничего никогда не происходило. Вычеркнул из своей биографии. Жирными чернилами.
Так же, как честный трудяга, забивший по пьяни свою жену и по случайности (или благодаря сбою в системе) не поехавший за это на Колыму, вычеркивает из своей жизни роковую ошибку молодости. Так же, как вы, пытаясь упростить жизнь, вычеркиваете жирными чернилами неугодные вам воспоминания. В конце концов я всего лишь упал на измену. Просто меня держало намного дольше, чем всех остальных.
